Развитие антимонопольного законодательства в России

Тимур Шайхеев, юрист, советник юстиции РФ третьего класса

Если ранее в России действовали два самостоятельных антимонопольных закона: Закон РСФСР от 22 марта 1991 года № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» и Федеральный закон от 23 июня 1999 года № 117-ФЗ «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг», то в настоящее время действует единый Федеральный закон от 26 июля 2006 года № 135-ФЗ «О защите конкуренции». Однако регулирование конкурентных отношений нормами единого федерального закона не означает, что законодатель отказался от особенностей правового регулирования товарного и финансового рынков. А.Н. Кайль отмечает, что регулирование одним антимонопольным законом отношений как на товарных, так и на финансовых рынках не позволяет обеспечить исчерпывающе полное регулирование1.

Изменение названия российского антимонопольного закона, переформирование его целей, по нашему мнению, не отразилось на характере данной области законодательства. По-прежнему целями названного Закона является защита, а не развитие конкуренции, пресечение монополистической деятельности. Имеется недостаток диспозитивных и стимулирующих норм, способствующих повышению желания участников рынка соперничать на нём «по-честному», сотрудничать с антимонопольным органом в целях пресечения нарушения антимонопольного законодательства.

Обеспечение конкуренции является первостепенной задачей государств с рыночной экономикой. Учитывая данное обстоятельство, российский законодатель предусмотрел нормы о защите конкуренции в основополагающих законах — Конституции и Гражданском кодексе РФ.

Из буквального толкования п. 1 ст. 3 Закона о защите конкуренции следует, что предупреждение и пресечение монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции входит в перечень мероприятий по защите конкуренции.

По мнению Е. Хохлова, антимонопольное законодательство России применяется преимущественно к гражданско-правовым отношениям (за исключением разве что запретов на определённые действия органов публичной власти в области административных отношений)2. Основой для антимонопольных запретов, сформулированных в Федеральном законе от 26 июля 2006 года № 135-ФЗ «О защите конкуренции», являются нормы ст. 10 Гражданского кодекса РФ и ст. 422 данного Кодекса в части ограничения свободы договора нормами законодательства.

Как полагает Г.А. Гаджиев, норма п. 2 ст. 34 Конституции РФ о запрете экономической деятельности, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию, адресована как органам публичной власти, так и субъектам гражданского оборота, занимающимся предпринимательской деятельностью. В тех случаях, когда она адресована субъектам гражданского оборота, её дополняет и конкретизирует норма абз. 2 п. 1 ст. 10 ГК РФ3.

В силу п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса РФ, не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. К видам злоупотребления правом в ст. 10 ГК РФ законодатель относит злоупотребление доминирующим положением на рынке и использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции.

Закон о защите конкуренции является комплексным актом, который, наряду с публичными, базируется на гражданско-правовых нормах, и если эти нормы будут использоваться в качестве средства для злоупотребления правом, то своё значение должна выполнять и ст. 10 ГК РФ. Согласно позиции Высшего арбитражного суда РФ, положения п. 2 ст. 10 ГК РФ используются судами в качестве резервной нормы, если субъекты обходят нормы антимонопольного закона4.

Ранее действовавший Закон РСФСР от 22 марта 1991 года № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» был направлен в том числе и на «обеспечение условий для создания и эффективного функционирования товарных рынков», то есть фактически на поддержку конкуренции.

Действующий Закон о защите конкуренции своими целями объявил «обеспечение... защиты конкуренции». А.Н. Кайль отмечает, что такое отступление законодателя от содействия конкуренции и употребление в тексте данной нормы слова «защита» не совсем удачно с точки зрения формирования конкурентных отношений, если определять цель конкурентного законодательства не только в недопущении ограничения конкуренции, но и в её развитии. Другими словами, указанный автор придерживается той позиции, что конкуренцию следует в большей степени не охранять, а развивать и поддерживать5.

Анализируя наименования законодательных актов и преследуемых ими целей, можно сделать вывод, что антимонопольный закон РСФСР 1991 года был направлен на демонополизацию товарных рынков. Товарный рынок существовал в советский период и в силу общественно-экономического строя был полностью монополизирован. В то же время в стране отсутствовал рынок финансовых услуг. Соответственно, антимонопольный закон, регулирующий отношения на данном рынке, получил название «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг», то есть, если исходить из названия, был направлен в первую очередь не на демонополизацию рынка, а на защиту, обеспечение конкуренции на нём.

В ранее действовавшем законе нелогично выглядело название «ограничение монополистической деятельности», поскольку данная деятельность является правонарушением и должна пресекаться, а не ограничиваться.

Действующий закон о защите конкуренции в качестве одной из своих приоритетных целей закрепил не поддержку конкуренции, как это было в Законе РСФСР, а уже защиту конкуренции. Таким образом, переход от конкурентного к антимонопольному регулированию закреплён законодательно6.

В связи с тем, что существует много норм различной отраслевой принадлежности, в литературе обсуждается проблема ― что понимать под законодательством о конкуренции, тем более что отдельные авторы выделяют законодательство о конкуренции в качестве новой отрасли российского законодательства7.

По данному вопросу имеются две точки зрения. Согласно первой из них, под законодательством о конкуренции следует понимать все нормы, направленные как на развитие предпринимательской инициативы (нормы гражданского, таможенного права, нормы о валютном регулировании, нормы о защите потребителей и тому подобное), так и нормы, направленные на демонополизацию, на ограничение монополистических действий. Сторонники второй точки зрения полагают, что под законодательством о конкуренции следует понимать лишь антимонопольное законодательство.

По мнению К.А. Каюмовой, точному структурированию в системе экономического законодательства поддаётся лишь антимонопольное законодательство, которое имеет чёткую правовую цель — пресечение недобросовестной конкуренции, монополистических действий. Правовые нормы, стимулирующие предпринимательскую активность хозяйствующих субъектов, такой чётко обозначенной цели не имеют, и они применяются при регулировании самых различных общественных отношений8.

Следовательно, К.А. Каюмова отрицает существование более общего по отношению к антимонопольному — конкурентного права. При этом данное отрицание строится на отсутствии у конкурентного права, носящего стимулирующий характер, чёткой правовой цели. Между тем, полагаем, что с принятием Закона о защите конкуренции цели антимонопольного законодательства расширились. К ним относятся защита конкуренции и создание условий для эффективного функционирования товарных рынков. Одними лишь административными запретами и санкциями их не достичь. Отсутствие чёткой правовой цели не препятствует объединению норм, стимулирующих конкуренцию, в правовой институт. Вместе с тем, автор настоящей работы не является сторонником выделения конкурентного права в отдельную правовую отрасль.

Отказ в признании такого правового института, как конкурентное право, основывается на отсутствие у него чёткой правовой цели, большим объёмом нормативных правовых актов. Возможно, ситуация изменится в случае отнесения к конкурентному праву лишь тех норм, которые затрагивают интересы всех хозяйствующих субъектов, соперничающих в рамках конкретного конкурентного правоотношения, и данное соперничество регламентируют.

В российской юридической науке и практике под антимонопольным законодательством понимают как нормы, направленные на недопущение монополизации рынка, так и нормы, защищающие от недобросовестной конкуренции. Между тем, данные институты отличаются друг от друга и требуют отдельного научного рассмотрения.

Изменив наименование закона и законодательного массива с ограничения монополистической деятельности на защиту конкуренции, законодатель сделал более оправданным включение в предмет регулирования закона норм о защите от недобросовестной конкуренции.

С.Б. Адвашева различает нормы, направленные на защиту конкуренции, и собственно антимонопольные нормы. Так, нормы о некорректной рекламе направлены конкретно на пресечение недобросовестной конкуренции, но не на защиту рынка от действий монополий. Напротив, нормы о незаконности злоупотребления доминирующим положением, соглашений и согласованных действий, ограничивающих конкуренцию, о предварительном антимонопольном контроле сделок экономической концентрации относятся к антимонопольным в узком смысле слова9.

Ядром антимонопольного законодательства являются антимонопольные запреты. Как отмечает Е.А. Суханов, антимонопольное законодательство отнесено большинством авторов к нормам публичного права10. Отмечается, что антимонопольные запреты, содержащиеся в нормах антимонопольного законодательства, могут использоваться для необходимого ограничения свободы имущественного (гражданского) оборота в публичных интересах. В указанных случаях речь идёт о регулировании публичных (организационно-имущественных) отношений, не являющихся предметом гражданского права, а составляющих предпосылку (условия) гражданско-правового регламентации имущественного оборота11.

Фактически, нормы антимонопольного права обеспечивают, наряду с другими административно-правовыми нормами, имущественные отношения хозяйствующих субъектов-предпринимателей по купле-продаже товара, то есть конкурентные правоотношения, самостоятельность данных субъектов, автономию их воли, эквивалентно-возмездный характер отношений.

Согласно Е.А. Суханову, имущественные отношения характеризуются следующими признаками: имущественной обособленностью участников, их равноправием и независимостью, эквивалентно-возмездным (стоимостным) характером их отношений12. Конкурентное (антимонопольное) право обеспечивает соблюдение данных признаков. Так, запрет антимонопольного органа приобретать активы, доли участия в другом хозяйствующем субъекте, запрет слияния хозяйствующих субъектов, отказа от заключения договора обеспечивают имущественную обособленность участников рынка, их равноправие и независимость. Запреты на навязывание невыгодных условий договора, на включение условий, не связанных с предметом договора, обеспечивают эквивалентно-возмездный (стоимостный) характер отношений участников рынка.

Как отмечает И.И. Веленто, российское антимонопольное законодательство не обособляет государственную и частную монополию, что автоматически выдвигает на первый план проблему конфликта антимонопольного и социального законодательства.

Так, социальные меры по сдерживанию цен на отдельные группы товаров первой необходимости, если такие ограничения исходят от органов государственной власти (органов местного самоуправления), всегда можно подвести под установленные антимонопольным законом запреты соответствующим органам принимать акты или совершать действия, ограничивающие самостоятельность хозяйствующих субъектов, создающие дискриминационные условия деятельности отдельных хозяйствующих субъектов, если такие акты или действия имеют или могут иметь своим результатом недопущение, ограничение, устранение конкуренции и ущемление интересов хозяйствующих субъектов. В том же случае, если какое-нибудь государственное унитарное предприятие снизит цены на соответствующие группы товаров, данное действие может быть расценено как установление и поддержание монопольно низких цен13.

Между тем, следует учитывать, что снижение или удержание цены на определённые группы товаров производится в основном в целях защиты прав потребителей — граждан. Данные меры принимаются на основании Указа Президента РФ или Постановления Правительства РФ, которые не отнесены к числу субъектов, чьи решения могут быть оспорены в порядке Закона о защите конкуренции.

А. Биндельс отмечает, что статичного антимонопольного права, имеющего одинаковую силу для всех времён и всех рынков, не существует14. По мнению данного автора, поддержка малого и среднего предпринимательства, допустимость соглашений между хозяйствующими субъектами, имеющих социально-полезную направленность, закреплённые в немецком антимонопольном (картельном) законодательстве, позволяют утверждать, что данное законодательство, помимо охранной функции, выполняет в определённом объёме управленческие функции хозяйственно-политического характера15.

Управленческий характер антимонопольного законодательства определяется уже тем, что контроль за его соблюдением возлагается на федеральный орган исполнительной власти — антимонопольный орган. В то время как общий контроль и надзор за исполнением законодательства ведётся прокуратурой, которая к исполнительным (управленческим) органам не относится.

В целом следует отметить, что антимонопольное законодательство дополняет законодательство гражданское. Это объясняется тем, что в гражданском праве превалируют частноправовые начала, антимонопольное законодательство сочетает в себе нормы частного и публичного права с перевесом последних. В связи с этим, большую роль в применении антимонопольного законодательства играет судебная практика, прежде всего постановления высших судебных инстанций — Высшего арбитражного суда РФ и Конституционного суда РФ. Нормы антимонопольного права не могут применяться судами в отрыве от норм Конституции РФ и гражданского законодательства, поскольку вторгаются в предпринимательскую деятельность граждан и юридических лиц и не могут без существенных оснований данную деятельность ограничивать.

По мнению О.А. Жидкова, с юридической точки зрения, антитрестовское законодательство воздействует на монополии по двум направлениям. Во-первых, оно регулирует и даже запрещает некоторые договорные формы объединений, договорные отношения юридически самостоятельных фирм, если такие отношения ведут к существенному расстройству нормальной конкуренции. Второе направление заключается в воздействии на индивидуальную монополистическую практику отдельных корпораций, если эта практика сопровождается нежелательными, по мнению государства, последствиями16.

По мнению И.В. Костюк, ФЗ «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации» призван урегулировать отношения двух уровней: вертикального — между органами публичной власти (органами государственной власти и органами местного самоуправления) и хозяйствующими субъектами в связи с организацией и осуществлением торговой деятельности, и горизонтального ― между хозяйствующими субъектами при осуществлении ими торговой деятельности17. Данное мнение справедливо и в отношении Закона о защите конкуренции.

Полагаем, что ФЗ «Об основах регулирования торговой деятельности в Российской Федерации» является частью антимонопольного законодательства, поскольку использует многие понятия Закона о защите конкуренции, имеет с последним одинаковые цели и задачи, лишь акцентированные на торговой деятельности.

По мнению А.В. Михайлова, целью императивных норм в антимонопольном законодательстве является защита рыночной конкурентной среды, идентификация реальных рыночных структур и идеальных правовых и экономических моделей, пресечение злоупотребления правом, защита интересов добросовестной стороны в договоре от незаконных действий контрагента, защита интересов потребителя18. Полагаем, что две последние цели должны носить в антимонопольном праве сопутствующий характер. Защите прав потребителей посвящено отдельное законодательство. Защите подлежит конкуренция, а не отдельный конкурент, которого, к слову, нередко отождествляют с потребителем. Сходной с А.В. Михайловым классификации целей антимонопольного законодательства придерживается и Р.Г. Агаев19.

В развитие данного положения следует отметить, что судебная практика (см. Постановление Пленума ВАС РФ от 30 июня 2008 года № 30) выработала определённое отношение к указанным целям. Так, в п. 5 указанного постановления антимонопольному органу запрещено в рамках выявления и пресечения нарушений антимонопольного законодательства разрешать гражданско-правовые споры между хозяйствующими субъектами.

Следовательно, ВАС РФ исходит из того, что основной целью антимонопольного законодательства для антимонопольного органа является защита рыночной конкурентной среды. Такая цель, как защита интересов добросовестной стороны в договоре, является производной от основной цели и должна выполняться антимонопольным органом только в части совпадения с первой целью.

По мнению А.В. Михайлова, антимонопольное законодательство регулирует, как правило, «вертикальные» предпринимательские отношения, … «практически вообще не касаясь «горизонтальных» отношений предпринимателей»20. Между тем, соглашения, согласованные действия хозяйствующих субъектов, регулируемые антимонопольным законодательством, представляют собой не что иное как горизонтальные отношения предпринимателей. Отношения между продавцом, занимающим доминирующее положение и отказывающимся продать товар, и покупателем также носят горизонтальный характер. К вертикальным можно отнести правоотношения между публичными органами власти, за исключением антимонопольного органа, и хозяйствующими субъектами, регулируемыми антимонопольным законодательством, вертикальные соглашения.

Нормы Закона о защите конкуренции о допущении и запрещении соглашений и согласованных действий хозяйствующих субъектов регулируют именно горизонтальные отношения предпринимателей. Аналогичные нормы содержались и в антимонопольном законе РСФСР от 1991 года.

Как отмечает А.В. Волков, целью Закона о защите конкуренции является пресечение нарушения на ранних этапах без возникновения значительного ущерба в конкурентных ситуациях21. По мнению данного автора, защита конкурентов друг от друга является промежуточной целью антимонопольного законодательства22.

Согласно позиции М.И. Кулагина, антитрестовское право представляет собой совокупность правовых норм, регламентирующих деятельность монополистических объединений и ведение конкурентной борьбы23.

С.В. Чепраков справедливо отмечает, что с экономической точки зрения цель антитрестовских законов заключается в том, чтобы поддерживать конкуренцию, даже если конкуренция ведёт к упадку фирм, которые являются менее эффективными24.

Согласно Э. Маркварту, антикартельное законодательство регулирует отношения в условиях, когда конкуренция отсутствует либо ограничивается или может быть ограничена в силу определённых обстоятельств или действий25.

Как отмечает К.А. Каюмова, законодательство о защите потребителей стимулирует предпринимательскую деятельность, поскольку на предпринимателей данным законодательством налагаются ограничения, предъявляются обязательные для исполнения требования в целях защиты интересов потребителей товара. Полагаю, что данные требования скорее ограничивают предпринимательскую свободу в интересах потребителей, чем стимулируют деятельность предпринимателей.

По мнению В.Ф. Попондопуло, антимонопольное законодательство в конечном счёте направлено на создание условий для реализации Закона РФ «О защите прав потребителей», так как обеспечение прав потребителей возможно только в условиях конкурентной рыночной среды26. В США Законом Клэйтона 1914 года запрещено установление специальных тарифов для ряда потребителей, если это «уменьшает конкуренцию и ведёт к созданию монополии». Антимонопольное законодательство Европейского Союза, как полагает И.Д. Иванов, в отличие от американского и японского формально направлено на защиту не конкуренции как таковой, а на защиту интересов потребителя27.

В Законе о защите конкуренции имеются понятия, содержание которых не раскрыто, законодатель перечисляет лишь виды проявлений понятия. К ним относятся понятия «хозяйствующий субъект», «финансовая организация», «финансовая услуга», «признаки ограничения конкуренции». По мнению О.И. Антипиной, отсутствие в нормах Закона о защите конкуренции установленных дефиниций ряда понятий, таких как злоупотребление, хотя перечислены его виды и формы, осложняет квалификацию деяний лиц, привлекаемых к ответственности28.

Все определения, содержащиеся в конкурентном (антимонопольном) праве, можно подразделить на статичные (отражающие статику конкурентных правоотношений) и динамичные (отражающие динамику конкурентных правоотношений). Таким понятия, как «товар», «финансовая услуга», «товарный рынок», «хозяйствующий субъект», «соглашение», отражают статику конкурентных правоотношений.

По мнению В.Ф. Попондопуло, О.А. Макаровой, основные понятия, содержащиеся в ст. 4 Закона о защите конкуренции, для удобства их комментирования могут быть условно сведены в несколько групп, связанных:

а) с характеристикой рынка (товар, финансовая услуга, взаимосвязанные товары, товарный рынок);

б) с характеристикой субъектов отношений, регулируемых Законом о конкуренции (хозяйствующий субъект, финансовая организация, антимонопольный орган, координация экономической деятельности);

в) с характеристикой действий, ограничивающих конкуренцию (монополистическая деятельность, недобросовестная конкуренция, экономическая концентрация и др.)29.

Как отмечают Б.И. Пугинский и Н.Д. Сафиуллин, применение мер воздействия на нарушителей антимонопольного законодательства всегда поручается только суду, причём правом на обращение в суд обладали любые заинтересованные организации и лица. Наконец, антимонопольные меры закреплялись исключительно законом, но не актами правительства или других органов исполнительной власти30.

Однако в ряде случаев, исходя из трактовки закона (п. 2 ст. 34 ФЗ «О защите конкуренции»), ставится под сомнение право любого заинтересованного лица оспаривать сделки, связанные с нарушением конкуренции. Любое действие, соглашение, фактически ограничивающее конкуренцию, может быть признано законным на основании Указа Президента России или постановления Правительства России.

С.А. Паращук полагает, что ограничения права субъекта предпринимательства на свободную конкуренцию могут вводиться лишь на основании федерального закона31. Между тем, в Федеральном законе «О защите конкуренции» имеются нормы о признании соглашений между хозяйствующими субъектами допустимыми на основании Указа Президента РФ или Постановления Правительства РФ (п.2 ст.13 Закона о защите конкуренции). Хозяйствующий субъект, занимающий доминирующее положение на рынке, вправе отказаться от заключения договора с потребителем, если такой отказ предусмотрен подзаконными нормативными актами федерального уровня.

В ст. 2 Закона о защите конкуренции определено, что антимонопольное законодательство состоит из федеральных законов, постановлений Правительства РФ и нормативных правовых актов антимонопольного органа. Следовательно, регулирование соответствующих правоотношений нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации не допускается. Между тем, согласно п. 2 ст. 4 Федерального закона от 24 июля 2002 года № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» (далее — Закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения), максимальный размер общей площади сельскохозяйственных угодий, которые расположены на территории одного муниципального района и могут находиться в собственности одного гражданина и (или) одного юридического лица, устанавливается законом субъекта Российской Федерации равным не менее чем 10 процентам общей площади сельскохозяйственных угодий, расположенных на указанной территории в момент предоставления и (или) приобретения таких земельных участков.

В Законе Республики Татарстан от 06 августа 2003 года № 28-ЗРТ «О приватизации земельных участков из земель сельскохозяйственного назначения, расположенных на территории Республики Татарстан» установлено, что максимальный размер общей площади сельскохозяйственных угодий, которые расположены на территории одного муниципального района и могут находиться в собственности одного гражданина и (или) одного юридического лица, не может превышать 25 процентов общей площади сельскохозяйственных угодий, расположенных на указанной территории в момент предоставления и (или) приобретения таких земельных участков.

Аналогичные нормы содержатся в п. 4 ст. 22 Закона Республики Башкортостан от 05 января 2004 года № 59-з (опубликовано в «Республика Башкортостан» № 29 (25512) от 13 февраля 2004 года), в ст. 1 Закона Рязанской области от 12 февраля 2008 года № 4-ОЗ «О внесении изменений в Закон Рязанской области «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения на территории Рязанской области» (опубликовано в «Рязанские ведомости» № 27 от 13 февраля 2008 года), в п. 2 ст. 4 Областного закона от 07 июля 2004 года № 18-ОЗ «Об особенностях регулирования земельных отношений на территории Свердловской области (опубликовано «Областная газета» № 181-182 от 07 июля 2004 года).

Полагаю, что названные нормы Закона об обороте земель и нормы законов субъектов РФ направлены на защиту конкуренции. Следовательно, к антимонопольному законодательству можно отнести и законы субъектов РФ, регулирующие рассматриваемые отношения и принятые на основании федерального закона.

Исторически сложились две системы антимонопольного регулирования: американская и европейская. Американская базируется на принципе запрета монополии как таковой. Европейская система не рассматривает монополистическую практику как неправомерную и борется лишь со злоупотреблениями в этой области32.

Содержание Закона Шермана 1890 года воплощается в двух основных пунктах: 1) любое соглашение, объединение в форме треста или в иной форме или тайный сговор, имеющие целью ограничение производства или торговли между несколькими штатами или с иностранными государствами, объявляется незаконным. 2) любое лицо, которое будет или попытается монополизировать, или объединиться, или сговориться с каким-либо лицом или лицами, чтобы монополизировать какую-нибудь часть производства или торговли между несколькими штатами или с иностранными государствами, будет считаться виновным в совершении преступления.

Вся последующая законодательная, административная и судебная практика США, а также экономические и юридические исследования шли по направлениям, намеченным указанным Законом: преследование неконкурентного поведения фирм (статья 1) и контроль за структурой рынка в целях недопущения его монополизации (статья 2)33.

Верховный суд США при толковании Закона Шермана в значительной мере опирался на «правило разумности», исходя из того, что Закон запрещает не всякое, а только «неразумное» ограничение торговли34.

По американскому законодательству монополистическая деятельность провозглашается общественно опасным деянием, влекущим уголовную ответственность. В свою очередь, в российском законе подавляющая часть нарушений конкуренции влечёт лишь административную ответственность.

Отмечается, что в США антитрестовское законодательство не содержит детально регулирующих требований, а состоит из нескольких сформулированных в общем виде положений, содержащих основные юридически условия поддержания конкуренции35. По мнению И.Д. Иванова, в целом практика применения антимонопольного законодательства в развитых рыночных странах создаёт не более чем общие рамки формально признаваемой свободной конкуренции и направлена не против существа процессов монополистической концентрации, а лишь против отдельных злоупотреблений при выборе корпорациями внешних форм подобной монополизации36.

Отношения, никоим образом не выходящие за пределы одного государства, регулируются не правом Европейского Союза, а национальным законодательством соответствующего государства37. В то же время, из-под контроля ЕС исключаются предприятия, более 2/3 годового оборота которых на рынке ЕС приходится на одно государство-члена Сообщества.

А. Биндельс разделяет германское антимонопольное право на три группы норм: нормы, ограничивающие сотрудничество между предприятиями (коллективную монополистическую деятельность), положения об объединении предприятий (экономическая концентрация), запрещения использования господствующего положения в экономике (индивидуальная монополистическая деятельность)38.

К.М. Беликова и В.В. Безбах отмечают, что в доктрине зарубежных стран содержится деление запрещаемой деловой практики по принципу установления контроля за рыночным поведением предприятий и структурой рынка. Контролирование рыночного поведения предполагает запрет антиконкурентных соглашений (горизонтальных и вертикальных ограничений торговли) и злоупотребления доминирующим положением на рынке (или монополизации рынка); контролирование структуры рынка нацелено на предотвращение антиконкурентных слияний и приобретений крупных партий имущества39.

Если сравнивать название предыдущего и ныне действующего антимонопольных законов России, представляется возможным сделать следующий вывод: законодателем перемещён акцент от ограничения монополистической деятельности к защите конкуренции. Действующий Закон о защите конкуренции не преследует своей целью ограничить монополистическую деятельность.

Полагаем, что смещение акцента произошло под влиянием конкурентного права Европейского Союза. В США данное законодательство именуется антитрестовским. Антимонопольным органам США предоставлены широкие полномочия по пресечению монополистической практики.

Перенос акцента с ограничения монополистической деятельности на защиту конкуренции также подтверждает необходимость выделения такого правового института, как конкурентное право, которое включает в себя нормы антимонопольного права и нормы, направленные на стимулирование экономической деятельности и конкуренции.

Следует отметить, что перемещение акцентов в законодательстве о защите конкуренции не отразилось на названии данной правовой области. Постановление, принятое Пленумом ВАС РФ 30 июня 2008 года, по-прежнему в качестве заголовка содержит слова «по спорам, связанным с применением антимонопольного законодательства».