ПРИХОДИТСЯ БАЛАНСИРОВАТЬ КАК НА КОНЧИКЕ ИГЛЫ...
ЕЛЕНА ВИТАЛЬЕВНА ЗУБКОВА, Вице-ректор по международному развитию, Московская международная высшая школа бизнеса МИРБИС
На Западе практикуется дружба выпускников в различных форматах, например, некоторые предпочитают брать к себе на работу по возможности, выпускников тех же вузов, бизнес-школ в которых они сами обучались.Плохо ли это? А в России?
— Дружба — это хорошо. Дружба выпускников — тем более. Слово "однокашник" уходит далеко в историю — студенты учились в средневековых университетах при монастырях и жили там. Те, кто вместе делили тяготы учебы и ели за одним столом кашу, назывались однокашниками.
Можно забыть тех, кто были друзьями в радости, а забыть тех, с кем пережил трудности и тревоги, нельзя. Поэтому долго дружат те, кто воевал вместе, так дружат геологи, которые ходили вместе в поисковые экспедиции и жили в тяжелых условиях и т. д.
Любая учеба, в особенности длительная, а именно такая она в высших учебных заведениях, — это всегда тяжелый труд. И в этом труде ты во многом зависишь от товарища, потому что студенты вместе работают над проектами, готовятся к экзаменам, пишут дипломы. Поэтому в большинстве случаев тот, с кем ты учился, на всю жизнь остается с тобой, как однополчанин. Это мое мнение. Его подтверждает практика. Часто при формировании штата нового направления или отдела руководители привлекают тех, кого они знают не понаслышке. При этом особенно хорошо они знают потенциал и возможности тех, с кем когда-то учились. В этом смысле, когда вы приглашаете на работу одного двух своих друзей из числа ваших однокашников, это совершенно нормальное явление.
Правда, у этой медали есть оборотная сторона. Если вы связаны с человеком давней дружбой, а вам придется быть его начальником, могут возникнуть проблемы человеческого характера. Есть известная фраза: «Кредит портит дружбу». Когда вы назначаете заработную плату или бонусы, нужно исходить из того, насколько каждым сотрудником выполняется его KPI. Конечно, вам хочется дать премию побольше своему однокашнику, особенно если вы знаете, что он испытывает определенные финансовые затруднения, но оснований для этого может быть меньше, чем у другого сотрудника, который, может, не очень симпатичен, но сработал лучше. Это очень трудно. В такой ситуации приходится балансировать, как на кончике иглы, и искать компромисс.
Сейчас у нас в МИРБИС новая заведующая кафедрой иностранных языков. Ее рекомендовал нам наш преподаватель. Они когда-то вместе учились в Московском институте иностранных языков им. Мориса Тореза. После многих интервью из всех претендентов мы выбрали доцента Татьяну Николаевну Косыреву еще и потому, что нам ее рекомендовал наш коллега, который с ней учился.
В наборе гарвардских кейсов есть кейс по управлению персоналом. Это явление называется «непотизм» — приглашение на должности однокашников и старых знакомых. Он достаточно распространен в компаниях малого и среднего калибра. В крупных компаниях, где приходится руководить множеством бизнес-процессов, подбор кадров и управление человеческими ресурсами ведется более формализованно. Часто отбора осуществляется неперсонифицированно. До определенного этапа. Но, если отбирается кандидат на высокую позицию, имеет значение и личное знакомство.
С другой стороны, есть отрасли, например хай-тек, строительство, инженерия, дизайн, где штат формируется за счет выпускников одних вузов. И это нормально, потому что объединяются под одной крышей, делая одно дело, люди, которые обладают одинаковым набором знаний, умений, общим прошлым, преподавателями, друзьями.
Кризис… Все больше компаний ощущают его приближение, кто-то уже испытывает затруднения. Ваше отношение, прогнозы?
— Это глобальный системный кризис. Он вызван процессами, которые начались в Америке и охватили всю мировую экономику. У нас он ощущается пока в меньшей степени, и в СМИ очень много говорится о его нарастающей остроте. Это не первый и наверняка не последний кризис в нашей жизни. За последние 20 лет в России в новых экономических условиях таких ситуаций было у нас немало: дефолт, банковская деноминация. Сейчас ситуация все больше драматизируется. Возможно, в регионах и в отраслях, которые занимаются производством, кризис будет более ярко выражен, чем в Москве и Санкт-Петербурге.
Что касается нашей отрасли, то известно, что образование (а негосударственное образование — тем более) кризисы задевают меньше. В условиях когда человек не может занимать ту должность, которую занимал, а материальный запас у него имеется, появляется возможность инвестировать в самого себя, в свое будущее, покупая не машину, которая заржавеет и утратит ликвидность, а ценные, престижные программы обучения. Так человек повышает свою рыночную стоимость в будущем. Не очень разумно в такой ситуации поступать на краткосрочную программу. За 2-3 месяца кризисные явления, может быть, и пройдут свой пик, но не пройдут полностью, и рынку пока не будут нужны ваши знания. А долгосрочные программы, и прежде всего МВА, являются тем продуктом, который в условиях кризиса покупают.
В России не успела сформироваться культура оплаты образования за счет кредитов или грантов. Банки долгое время не давали образовательных кредитов. Потом, когда резко начали давать кредиты, их стали брать на квартиру, на путешествия, но не на образование. Исторически сложилось так, что в России образование получали либо в государственных вузах бесплатно, либо за свои собственные деньги. Довольно редко компании брали на себя оплату обучения своих менеджеров на программах МВА. Свою капитализацию менеджеры повышали и повышают за счет собственных средств, вкладывая заработанные деньги в увеличение своей профессиональной ценности.
MBA в условиях кризиса — каковы реалии, перспективы?
— В ноябре мы зачислили не меньше слушателей на программы МВА МИРБИС, чем в это же время в прошлом году, то есть до кризиса. План набора пока выполняется. Кроме того, отмечается ярко выраженный спрос на программы иностранных языков, потому что они дают возможность повысить конкурентные преимущества за счет совершенствования ранее имевшихся языковых навыков. К нам идут на программы по английскому языку. Очень хороший спрос на программы по немецкому, французскому. Это значит, что люди добавляют второй язык к уже имеющемуся английскому. Хороший спрос на китайский. Интересно, что на начинающий, нижний средний и средний уровни желающих меньше, чем на верхний средний и продвинутый. Люди хотят предъявить будущему работодателю в качестве конкурентного преимущества дипломы или свидетельства о дополнительном профессиональном образовании, дипломы магистра, степень МВА.
У нас сейчас очень большой спрос на программы двойного диплома с британским университетом «Лондонд Метрополитен». Когда ситуация улучшится, такие специалисты смогут претендовать на более высокую позицию или продвижение внутри своей компании, потому что могут предъявить доказательства своей возросшей ценности.
Вообще прогнозы достаточно оптимистичные. Мы не ждем снижения спроса и делаем все для того, чтобы его не было. Мы осуществляем расширенную маркетинговую стратегию. Не кризисную, не антикризисную, а обычную маркетинговую работу, но с акцентом на ценности каждой из программ в определенной перспективе.
Мы не принимаем никаких особенных антикризисных мер, просто постоянно работаем над продвижением своих программ, над тем, чтобы увеличивать набор. На 1 декабря у нас уже выполнены цифры плана набора. Сейчас наблюдается приток в аспирантуру, потому что в бизнесе большой спрос на специалистов с научной степенью, так как эти люди могут исследовать, анализировать, обобщать информацию и выдвигать на основе анализа новые идеи и проекты, которые ведут к разработке новых стратегий.
В чем, на ваш взгляд, различие отечественных и западных бизнес-школ?
— В 2007 г. у нас в МИРБИС проводилось международное исследование, и на одной из фокус-групп был задан вопрос: «Если бы вам предоставили открытую кредитную линию, вы поехали бы учиться на Запад?» Слушатели нашей программы МВА ответили, что, может быть, и поехали бы, но вообще учиться нужно там, где собираешься вести бизнес или работать. Во-первых, вы получаете «регионализированные» знания.
Во-вторых, 40% интереса к программам МВА определяется возможностями создания бизнес-связей среди однокашников, которые станут потенциалом либо для развития бизнеса, либо для расширения сферы деятельности, либо для привлечения людей в свой бизнес. Эти связи необходимы в той среде, в которой вы собираетесь работать.
Если человек видит себя в глобальном бизнесе в западной компании или российской компании, имеет очень хороший английский, может оставить работу и семью на один-два года, то, пожалуй, можно поехать учиться на Запад. К этому нужно еще добавить большие личные материальные возможности или шанс получить кредит. Эти условия на сегодняшний день уменьшают число претендентов на такое обучение до минимума.
Для успешного ведения бизнеса необходимо знать региональные особенности. Выстраивать команду, к примеру, в Китае или в Америке нужно иначе, чем в России. Экспаты в России не выдерживают долго, если только они не «врастают» в среду через учебу здесь или через, например, вступление в брак.
Два года назад в результате исследования, проведенного позаказу нескольких западных бизнес-школ, был сделан вывод, что Россия — один из самых сложных рынков для проникновения западных школ бизнеса. Практика подтверждает это. Западные школы никак не могут «установиться» в нашей стране и осуществлять хотя бы минимальный набор на свои программы. Наиболее известные западные школы уже поняли, что в Тулу нельзя ехать со своим самоваром. Чего-то добиться в нашей стране они могут только в партнерстве с российскими бизнес-школами. Таких партнерств становится все больше и больше, и они себя оправдывают.
Мы первая бизнес-школа, которая имеет все международных аккредитации своих академических программ. Произошло это в том числе и благодаря сильной международной составляющей всех программ. Но эта международная составляющая не является «имплантом», это неотъемлемая характеристика самих программ и технологии обучения. В свое время Даница Пурк, президент ассоциации развития бизнес-образования Центральной и Восточной Европы CEEMAN, выдвинула очень хорошую формулу: «Берем от Запада лучшее, остальное оставляем ему».
У нас двойной диплом МВА существует уже 12 лет, более 300 выпускников имеют степень МВА Британского университета и Государственный диплом МВА МИРБИС. Интерес к сочетанию российского МВА и британского диплома МВА возрастает.
Университету «Лондонд Гилл Холл» уже более 150 лет. Исконно он готовил кадры для «Сити Лондона». Решением правительства и министерства образования в 2001 г. было произведено его слияние с Университетом Северного Лондона, и был создан один из самых крупных университетов Британии — «Лондонд Метрополитен». Сейчас он только становится на ноги, для университета 5 лет — это не возраст. Университет очень много работает, и мы чувствуем это. Стало немного труднее с ними работать, потому что университет стал больше, но требования к качеству повысились, и это заставляет нас все время подтягиваться.
Динамика спроса на программы двойного МВА очень интересна. В 1996 г. мы подписали договор и начали набор. Первый набор за год был 25 человек. Набор идет круглогодично, и слушатели присоединяются к программе на том этапе, который представляется им наиболее целесообразным. В позапрошлом году у нас было на программе 48 человек, в прошлом — 53, а в этом году — 60. Все больше слушателей рассматривают сочетание российского и британского дипломов МВА как конкурентное преимущество.
Существуют определенные модули, которые сверх российской программы должны быть выполнены нашими слушателями, зарегистрировавшимися на двойной диплом. Они идут на дополнительные усилия, затраты времени и средств, чтобы получить это конкурентное преимущество.
Женщины в бизнесе — зачастую это уже не вызывает удивления. Ваше мнение? Каковы особенности подходов, ведения бизнеса?
— Мы постоянно ведем мониторинг тех, кто приходит к нам учиться. Процент слушателей женщин на наших программах в разные годы колеблется от 35 до 40%. По всему миру эта цифра составляет 25-30%. В странах с нарождающейся рыночной экономикой процент женщин на программах МВА, по данным GMAC, выше, чем в странах классического капитализма. Этот процент как раз совпадает с тем, что имеем мы, — 35-38%.
На мой взгляд, это совершенно нормальное явление. Гендерные исследования хороши в других областях, но не в бизнесе. Мне кажется, что отношение к женщинам в бизнесе в России ничуть не хуже, чем отношение к мужчинам. Уже давно они стали не просто ровней мужчинам в бизнесе, но иногда даже опережают их. Россия — страна патриархального уклада, но в кризисных ситуация вытягивает именно женщина, потому что мужчина психологически может быть менее адаптивен.
В период кризиса — неважно, какого — мужчина присаживается на диван. Женщина ищет возможность устроиться на другую работу, пусть даже потеряв в статусе. Недавно мы беседовали на эту тему с деканом школы бизнеса университета Swansea (Великобритания) профессором Эндрю Хенли.
В одном из исследований они обнаружили ту же тенденцию: при возникновении сложностей общеэкономического характера мужчины на время замирают, женщины же начинают интенсивно искать выход.
Женщины в бизнесе (и примеров много) достаточно успешны. Причем женщинам труднее, потому что им приходится ломать патриархальные стереотипы, чтобы доказать свое право на равенство. В целом ряде профессий женщины более одарены, чем мужчины.
Я не люблю женскую литературу, но нормально отношусь к женщинам в бизнесе. Думаю, что к ним все относятся так же, не делая различий на социальном и психологическом уровне. Женщины часто более решительны. Есть древняя восточная мудрость: «Женщинам нельзя воевать, они слишком свирепы». Это присутствует, и в истории множество примеров этому. Из опыта перестройки мы знаем, что женщины адаптировались к новым условиям быстрее и более успешно себя реализовали именно в первые ее годы. Чуть ли не 70% семей выходили из экономических кризисов именно за счет активной работы женщин в силу того, что женщина более адаптивна психологически и физиологически, не боится никакой работы — семью-то кормить надо!