КАК КОРАБЛЬ НАЗОВЕШЬ...
Ошибки в фамилиях, именах, отчествах, в наименованиях юридических субъектов и в эргонимах порождают абсолютно неоправданные коммуникативные барьеры, явные и скрытые межличностные конфликты, коммуникативно-технологические недоразумения.
Проблема правильного именования субъектов, участвующих в документной коммуникации, имеет несколько аспектов. Рассмотрим лишь некоторые их них.
Во-первых, возникают сложности, связанные с небрежностью и элементарной, как это ни печально, коммуникативной безграмотностью. Ошибки в фамилиях, именах, отчествах, в наименованиях юридических субъектов и в эргонимах порождают абсолютно неоправданные коммуникативные барьеры, явные и скрытые межличностные конфликты, коммуникативно-технологические недоразумения.
Во-вторых, именования субъектов являются одной из основных форм отражения институциональной сущности документной коммуникации. Именования субъектов при их рассмотрении в широком документном контексте могут рассматриваться как модель институционального состава субъектов коммуникации, а также их структурно-иерархической организации.
В-третьих, как разрешаемые трудности, так и встречающиеся ошибки, каждый раз актуализируют комплекс частных проблем, имеющих пограничный лингвистический смысл, опосредуемый социальными, культурными и формальными обстоятельствами.
В качестве примера этого аспекта проблемы приведем вопросы, ответы на которые дать не так просто. Существует ли однородность в наименовании субъектов, имеющих определенный функциональный статус? Какое именование субъекта является необходимым и достаточным для условий документной коммуникации? Могут ли варьировать именования субъектов под влиянием изменения документно-коммуникативных условий? Существует ли языковая норма именования субъектов коммуникации, закрепленная полномочными унифицирующими регуляторами? Список отнюдь не праздных вопросов практика документной работы позволяет с легкостью продолжить.
И еще одна, четвертая, но не последняя сторона рассматриваемой проблемы. Речь идет о юридических сторонах документной коммуникации. Известно, что в 2006 году Минюст России утвердил список судебных экспертиз2. В этот список включена техническая экспертиза документов, которая, при обоснованном интересе со стороны судебно-следственных инстанций, совершенно не исключает экспертно-исследовательской оценки тех реквизитов, которые связаны с именованиями субъектов коммуникации или третьих лиц.
Любые неточные решения в названиях (а неустойчивость правил и унифицирующих регуляторов — увы! — создают для того соответствующие основания) могут иметь неприятные правовые и хозяйственно-финансовые последствия.
Перечень аспектов, в которых, как мы полагаем, необходимо было бы рассматривать субъектные параметры документной коммуникации, может быть расширен, однако остановимся на вышеприведенных, поскольку в практическом отношении реальные проблемы чаще возникают в их координатах.
О первом аспекте проблемы, связанном с письменной грамотностью и проблемой обучения документоведа. У автора есть явно не примиряющее и не оптимистическое по своему общему духу соображение о том, что любое морализирование, уводящее нас в область суждений и выводов о пользе документного образования, разбивается о разнообразие реальных производственно-технологических операций. То есть речь о том, что стенания по поводу явно ухудшающегося культурно-лингвистического состояния общества никоим образом не компенсируют системных образовательных провалов, проявляющихся и в документной коммуникации.
Массовый абитуриент, становящийся после известного периода обучения специалистом-документоведом, несет в себе устойчивые лингвистические изъяны, которые прослеживаются в широких диапазонах орфографической и пунктуационной грамотности (или безграмотности?), в неразличении стилистических характеристик, в переносе этически сниженных и вульгаризированных схем устной речевой коммуникации в письменные документные тексты, что в разных формах проявляется при именовании субъектов документной коммуникации.
С точки зрения автора, здесь проявляется нерациональный и неразумный дисбаланс в дисциплинах подготовки документоведов: заслуженное, но часто гипертрофированное внимание IT-технологиям, например, не может компенсировать недостаточной подготовки в части составления и редактирования документных текстов, то есть тех видов документной деятельности, которые являются повседневными, обязательными, демонстрирующими культурно-коммуникативный уровень субъекта официально-деловых взаимодействий. Однако тема баланса учебных дисциплин и их содержания требует отдельного обсуждения. Тем более — в свете неубедительных изменений программно-стандартизирующей основы подготовки. Отметим лишь такие ошибки в именованиях субъектов, как, например: Генадьичу, Всерасийский, Строительная кампания «…», го-ну С.Р. Иловайскому. К сожалению, может быть существенно расширен как список самих лингвистических артефактов, так и их типологических групп.
Отражение институциональности посредством формирования списка субъектных именований и последующая их иерархизация (которая бы моделировала структурные отношения институциональных субъектов) — являются системой непростых лингвистических задач. Во-первых, проявляется сложность и неоднородность функционально-содержательных параметров субъектов (пример: различия в понимании функций служб, агентств и иных субъектов, выделяемых как в органах федеральной исполнительной власти, так и на уровне субъектов федеративного образования), что проявляется в противоречиях их именований, полномочий и функций.
Для субъектов хозяйственной деятельности актуальной остается проблема противоречий между полным и кратким именованиями субъекта, закрепленными в учредительных документах, между русскоязычным и иностранным именованиями3. Не менее остро проявляются противоречия в именованиях физических лиц — субъектов и объектов документной коммуникации. Несмотря на существование квалификационных (тарифно-квалификационных) источников, классификаторов, имеющих национальный, общероссийский характер, именования физических лиц часто носят произвольный и фантазийный характер. Интересным в социолингвистическом и сомнительным в формально-правовом отношениях является привлечение иноязычных именований, повышающих, вероятно, по мнению инициаторов подобных лингвистических трюков, социальный статус работника, который с какого-то промежутка времени стал называться не сторожем, а секьюрити; не завхозом, а ассистентом директора по организационно-хозяйственным вопросам; не кладовщиком, а менеджером по хозяйственно-техническому обеспечению производственной деятельности… Можно предположить, что развитие кризиса с его сокращениями, безработицей, крушениями социальных и экономических иллюзий косвенным образом повлияет на переоценки социальных статусов, институциональных отношений с соответствующим пересмотром субъектной структуры отношений и изменениями в именованиях, которые будут отражать более реалистические оценки сущностных параметров объектов и субъектов документной коммуникации.
Анализ комплексных субъектных проблем, включающих лингвистические, социальные, культурные и формально-документные обстоятельства, дает возможность лишь сформулировать системы задач, требующих исследования инновационными по своему содержанию средствами. Выше сформулирован неполный список вопросов, ответы на которые актуальны для развития условий документной коммуникации и для ее лингво-технологического совершенствования. Так, на вопрос об однородности в именовании субъектов, имеющих одинаковый правовой и функциональный статус, реальность дает основание дать отрицательный ответ. Для иллюстрации этой ситуации достаточно обратиться к именованиям лиц, возглавляющих выборные органы субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления. При именованиях на национально-исторические основания накладываются случайные факторы, способствующие разнобою именований.
Вопрос о том, какое именование субъекта является необходимым и достаточным для условий документной коммуникации, на первый взгляд выглядит искусственным или праздным. Однако приведем лишь два примера из великого множества возможных, чтобы показать значимость исследования и принятия решений в этой области.
Известно содержание и позиция реквизита 15 стандарта ГОСТ Р 6.30-2003 — «адресат»4. Возникает вопрос, можно (или необходимо), например, указывать ученую степень и ученое звание лица в том случае, когда документная коммуникация осуществляется в социальных группах научно-производственного или учебно-исследовательского профиля со своими иерархиями, статусами и с иными значимыми в этих группах характеристиками. Подобное относится и к документным текстам, создаваемым в структурах, копирующих милитаризированные системы.
То есть вариант:
Генеральному директору НПО «Нанотех» С.Ю. Букину. или Генеральному директору НПО «Нанотех» доктору технических наук, профессору С.Ю. Букину.
Не нужно обладать высокой профессиональной квалификацией и богатым жизненным опытом, чтобы понимать, что при прочих равных условиях эффективность второго варианта существенно выше при его реализации в составе заявления, предполагающего получение каких-либо моральных или материальных благ. Кстати, обратим внимание на все большее распространение ошибки, которая заключается в использовании аббревиатуры «РФ» в составе не только именований субъектов, но и в иных фрагментах документных текстов.
При должной настойчивости, красноречии и профессиональной изобретательности заинтересованного юриста документы, включающие приведенную аббревиатуру, могут быть признаны недействительными со всеми понятными последствиями для сторон коммуникативного взаимодействия. В регулирующих источниках содержится только два именования государственного образования, которые могут приводиться в документных текстах: Россия и Российская Федерация.
Вопрос о том, могут ли варьировать именования субъектов под влиянием изменения документнокоммуникативных условий, имеет положительный ответ. В конечном счете, документ идет вслед за развитием документируемой среды. Однако важно, чтобы изменения в именованиях закреплялись в надежных инструктивно-регламентирующих и справочных источниках. В очередной раз приходится с сожалением говорить об отсутствии справочно-регулирующей базы данных, ее наиболее удобная форма, вероятно, — лексикографическая, комментированный список или словарь субъектных именований. Специалистами, чаще всего встречающимися с проблемами в этой сфере, созданы некоторые методические основы для разработок в данном направлении и комментированные рабочие модели, в которых косвенно, через юридические оценки отражен уровень потребности в таких исследованиях, их документнотехнологическая и государственно-правовая значимость5.
Языковое нормирование, унифицирующие действия в области речевого представления субъектов документной коммуникации наиболее полным и последовательным образом можно решить путем создания словаря или системы словарей6, не только описывающих единицы документных текстов, но и выступающих в качестве инструментов их унификации, описания компонентного состава (Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор); неправильно: Федеральная служба по защите прав потребителей РФ) или орфографического оформления (Управление делами Президента Российской Федерации).
Высокая частота реализации субъектоименующих речевых средств, субъектная определенность документного коммуникативного процесса — являются, на наш взгляд, одним из принципиальных свойств текстов, относящихся к официально-деловому стилю. Реализация этих средств во многом способствует развитию и закреплению таких качеств текстов деловой коммуникации, как адресность, определенность, точность (и именования, и отнесенности документных средств), однозначность.
Эти обстоятельства, а также изменения условий документной коммуникации, определяют развитие направления, находящегося на пересечении интересов документной лингвистики и документационного обеспечения управления. Речь идет об изучении и систематизации таких речевых средств, как эргонимы — собственные именования организаций, людей, предприятий, фирм, обществ и других субъектов как физических, так и юридических7. Наряду с формальными требованиями, реализуемыми в отношении именования субъектов деловой коммуникации, при выборе и утверждении эргонимов коммуникативно и репутационно значимыми становятся эстетические и культурно-исторические основания.
Все-таки можно и нужно говорить о вкусовых сторонах субъектных именований, о важности соблюдения сложно измеряемой, но отчетливо ощущаемой меры соответствия между отражением статусно-правовой формы юридического лица в его наименовании и включаемым в это именование эргонимическим компонентом. Примеры внутреннего диссонанса в именованиях, использующих эргонимы: ОАО страховая компания «Роза юга»; торговое объединение «Вы попали!»; предприятие по ремонту кожаных изделий «Экстаз»; завод железобетонных конструкций «Булочка».
Авторы именований пытаются обосновать выбор компонентов, осознанно или неосознанно основания ошибочных решений лежат в той сфере, которая ближе к рекламным мотивам — с их образностью, экспрессивностью, индивидуальным представлением о словесной «красивости» и выразительности. При обосновании решения, представленного в последнем из вышеприведенных примеров, «отцы-основатели» предприятия говорили не только свежем подходе к именованию предприятий строительного профиля, но и показывали, насколько, по их мнению, изящно решена задача представления в его именовании собственников-совладельцев — Бурковского, Лочагина и Карташова. Однако даже специалисты в области рекламы и разработки рекламных знаков призывают к взвешенным и гармонизированным решениям: «Плохо подобранное название всегда будет помехой, сколько бы средств вы ни вложили в рекламу… Необходимо рассматривать не только облик используемого слова, но и его уместность, и окружение…»8
Еще одним неоднозначным аспектом субъектного именования является привлечение эргонимов — иноязычных слов. Обсуждение этого явления имеет широкий контекст, однако с позиций документной коммуникативной прагматики, выделим два обстоятельства. Во-первых, такая практика вступает в противоречие с положениями национального закона о языках Российской Федерации9; во-вторых, возникает проблема знаковой однородности именования, дискомфорта при его восприятии, оценки внутренней формы, учредители обращают внимание не на смысловое содержание компонента в именовании, а на звучание или облик именования, на «изящество» формы. Использование иноязычных компонентов возможно в двух основных формах — в виде использования иностранного слова в русской транслитерации (или транскрипции): ОАО «Виктория», парикмахерская-салон «Глория», муниципальное предприятие «Примавера», а также в виде прямого заимствования иноязычных слов: страховая компания «High sky»; брокерская контора «Superstar Race»; копировальный центр «Pour tois».
Представим неполный ряд устойчиво проявляющихся сложностей, связанных с выбором тех или иных составляющих эргонимов.
1. Включение эксклюзирующих компонентов: ЗАО «Волготурникет — Москва», ремонтно-строительное объединение «Конструкт-Евро». Включение компонентов «Москва» и «Евро», по менению авторов именований, повышает статусный уровень субъекта, связывая качество работы (а, возможно, и стоимость?) с «московским», «столичным», эти знаки должны выступать как синонимы качественности, эксклюзивности, непровинциальности. Компонент «Евро», хорошо известный по сомнительному сложному слову «евро-ремонт», должен означать для потребителя ориентацию предприятия на соблюдение неких правил, ассоциирующихся в коммуникативном сознании с обыкновенным соблюдением соответствующих требований, правил, действующих в нормально организованных общественных системах.
2. Образование аббревиатур эргонимов: ООО «РАСЛА», где эргоним является образованием от фамилии, имен и отчеств владельцев — Росляковы Александр Сергеевич и Леонид Александрович. Лингвист Н.Д. Голев назвал подобные компоненты именами-индексами. Здесь просматриваются субъективные стремления обозначить себя в системе деловых отношений, реализовать некоторые личностные амбиции.
3. Реализация комплиментарно-гиперболизирующих эргонимов. Это явление наблюдается в именованиях с чрезвычайно обобщенным и громким именованием: компания «Русский свет», ОАО «Национальная мечта», ГОУ ВПО «Международный славянский университет». Заметим, в последнее время подобные именования имеют не только обобщающее, гиперболизирующее значения, но и оттенки историко-национальной отнесенности, противопоставления «западное — русское», «неславянское — славянское».
4. Создание эргонимов — сложных слов, что в некоторой степени возвращает нас к речевым особенностям русской официально-деловой коммуникации начала 20-х — середины 30-х годов ХХ века: ЗАО «Волгоградторгоргтехника», именуемое в дальнейшем исполнитель, …и ОАО «Желдорсервис»…
Приведены далеко не все варианты формирования эргонимов. Исследование процессов номинации субъектов делового взаимодействия, изучение вариантных возможностей в именованиях субъектов, а также основные направления в регулировании процессов и в разработке унифицирующих оснований являются важной частью научно-практических действий, входящих в сферы интересов документной лингвистки, документационного обеспечения управления, практической стилистики.