«И ТЫ, БРУТ, ПРОТИВ МЕНЯ?»

Н. Мерзон

Марк Юний Брут. Образ этого древнеримского политика был до неузнаваемости приукрашен политиками и философами Просвещения, а его поступок увековечен писателями и художниками той эпохи. И поныне официальная легенда представляет Брута как пример верного служения своей родине, чистого и непорочного в своих помыслах.

На самом деле предательство

Брута выглядит еще более низким, если принять во внимание, что Цезарь не был безразличен к его судьбе. Мать Брута — Сервилия — была одной из самых любимых наложниц Цезаря. В Риме мало кто сомневался, что Брут — плод их любви. В свое время его, выступившего против Цезаря с оружием в руках, он не только простил, но и предоставил ему почетные должности. Брут пользовался могуществом Цезаря в той мере, в какой желал этого сам. Доверие Цезаря к нему было настолько велико, что он записал его вторым наследником в своем завещании. Заговор против Цезаря сложился в самом начале 44 года. Заговор возглавили Марк Брут и Гай Кассий Лонгин.

То, что его жизни угрожает опасность, Цезарь знал или по крайней мере догадывался. И хотя он отказался от декретированной ему почетной стражи, сказав, что он не желает жить в постоянном страхе, тем не менее, он как-то бросил фразу, что не боится людей, которые любят жизнь и умеют наслаждаться ею, однако ему внушают более серьезное опасение люди бледные и худощавые. В данном случае Цезарь явно намекал на Брута и Кассия.

Убийство Цезаря и предшествующие ему зловещие предзнаменования весьма драматично описаны рядом древних авторов. Например, все они единодушно указывают на многочисленные явления и знаки — начиная от самых невинных вроде вспышек света на небе, внезапного шума по ночам вплоть до таких признаков, как отсутствие сердца у жертвенного животного.

Вот как сцену убийства описывает историк-биограф Плутарх: «При входе Цезаря сенат поднялся с места в знак уважения. Заговорщики же, возглавляемые Брутом, разделились на две части: одни стали позади кресла Цезаря, другие вышли навстречу, чтобы вместе с Туллием Кимвром просить за его изгнанного брата. Цезарь, сев в кресло, отклонил их просьбы. После чего Туллий схватил обеими руками тогу Цезаря и начал стаскивать ее с шеи, что было знаком к нападению. Каска первым нанес удар мечом в затылок; рана эта была не смертельна: Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч.

Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать. По свидетельству историков, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары.

Цезарь относился к Бруту, как к любимому сыну, и не ожидал предательства с его стороны. Вот почему, узнав среди убийц Брута, Цезарь прекратил сопротивление. В свой смертный час он произнес слова, которые стали крылатым выражением: «Et tu Brute contra me?» («И ты Брут, против меня?»).