Мы будем жить в рамках экономического дна достаточно долго

Источник: Управление персоналом

Михаил Хазин, экономист, публицист и, что самое интересное — специалист в теории кризиса. Именно Михаил Хазин еще в 2001 году с точки зрения экономики обосновал возможность трагедии 11 сентября и начало сегодняшнего кризиса. Причем несмотря на сухую статистическую профессию Михаил Хазин в СМИ нарасхват. Он регулярно выступает на нескольких радио- и ТВ-каналах, печатается в прессе и ведет свой блог в Интернете. Кроме того, выступает с лекциями, разъезжая по всему миру. А все потому, что говорит о вещах, ровно противоположных официальной информационной линии правительств.

Журнал «Управление Персоналом» публикует отрывок из интервью с Михаилом Хазиным, данному корреспонденту «Мастера Продаж».

Падение экономики только начинается

На что это похоже: представьте, что летчик самолета-истребителя решил поэкспериментировать — проверить, на какую высоту он может взлететь. Включает форсаж и взлетает вверх — как ракета. Долетает до высоты 23–27 километров. Выше начинается стратосфера, самолет больше держаться на крыльях не может, топливо заканчивается. И он начинает падать. Теоретически, если еще осталось горючее, то по достижении высоты полутора километров от земли летчик может включить двигатель и посадить самолет. Но все равно велика вероятность катастрофы.

В течение примерно 30 лет, начиная с 1981 года, мировая экономика жила на форсаже, постоянном стимулировании спроса. Сегодня этот спрос существенно превышает реальные доходы населения. В США разрыв достигает трех триллионов долларов в год, то есть граждане США тратят на три триллиона больше, чем они могли бы тратить, если бы жили в равновесном состоянии, с учетом своих реальных доходов. Поскольку при падении спроса падают и доходы, то равновесное состояние находится ниже нынешнего как минимум на 6 триллионов в год. Это соответствует падению ВВП США на 55–60 процентов.

В России будет хуже

Наша теория кризиса, написанная в начале двухтысячных, предполагает, что спад в мировой экономике произойдет примерно на 30–35 процентов. Конкретней: по Европе — на 45–50, в США — на те самые 55–60 процентов. Мы рассчитывали масштаб спада, исходя из структурных пропорций, существующих на мировых рынках сегодня. Однако как именно и насколько мы упадем — вопрос сложный. Наши расчеты, цифры — очень условные, а на практике спад может оказаться и больше, чем на 30–35 процентов. Мы можем упасть и остановиться, а можем продолжать падение дальше.

В мировой экономике есть примеры аналогичных ситуаций. Например, в 1920-е годы в США тоже происходила дотация спроса, но относительно ограниченного количества населения, в ограниченном масштабе, гораздо меньшем, чем настоящий. Тогда это закончилось экономическим кризисом, который длился до конца 1932 года, где-то два года и 9 месяцев. И темпы спада составляли 1 процент в месяц. Теоретически именно такой кризис начался и в сентябре 2008 года и тоже должен был идти со скоростью спада 1 процент в месяц, пока спад в США не составил бы 55–60 процентов. То есть кризис должен был бы продолжаться 55 месяцев, или 4,5 года. Однако США стали вливать в экономику наличные деньги, причем со скоростью как раз 1 процент ВВП в месяц. И за счет этого США приостановили движение кризиса. Разумеется, они его не нейтрализовали, ситуация все равно неравновесная, все равно спрос нужно поддерживать, и кризис продолжается, но медленней. По этой причине он будет длиться не 4,5 года, а, скорее всего, дольше.

Если бы Соединенные Штаты не поддерживали экономику, кризис бы закончился в 2012–2013 году существенным спадом. Однако мы, вероятно, этот спад будем чувствовать еще 5–8 лет. Он продолжается, падает объем кредитования, падает совокупный спрос, увеличивается количество индивидуальных банкротств в США.

В России кризис смягчен. Основной источник дохода для нашей экономики — это продажи нефти, а эмиссия в США приводит к тому, что деньги попадают на биржевые рынки, в том числе на нефтяной, и цены растут, за счет чего мы частично компенсируем последствия кризиса. Однако рано или поздно это закончится.

Итак, спад будет длиться 5–8 лет, затем мы окажемся внизу, на дне. И в этом состоянии экономика может находиться достаточно долго. В 1930-е годы в США дно длилось примерно 8 лет, с 1933 года по 1941-й, и закончилось только благодаря войне. В нашем же случае война не предвидится, потому что воевать не с кем. 70 лет назад в мире существовало 5 технологических центров, сегодня — один. Воевать не за что. Эффекта не произойдет. В результате мы будем жить в рамках экономического дна достаточно долго, до тех пор пока не придумают новую модель роста.

Менеджеров придется переучивать

Однако главная проблема не в падении, а вот в чем: за эти 30 лет форсажа принципиально изменилась модель экономики, модель управления бизнесом. Что произошло? Два поколения менеджеров было обучено руководствоваться логикой, построенной на трех базовых принципах. Первый: спрос все время растет. Второй: денежное предложение все время растет. Третий: стоимость кредитов все время падает. Вся система менеджерского образования, все вузы: и бакалавриат, и более продвинутые курсы, и MBI — все было построено на трех этих принципах. А они сегодня работать перестали.

Складывается замечательная картина: подавляющее большинство проблем у современного бизнеса появится не столько потому, что станут меняться экономические условия, сколько из-за того, что будут совершать ошибки менеджеры. Мы это очень хорошо видим сегодня по заявлениям тех же менеджеров, которые все ожидают конца кризиса.

Сейчас задача любого бизнесмена — понять, как будут происходить изменения в экономике. Структура экономики, себестоимости, структура рынков изменятся радикально. С 1950 по 2010 год только за счет постоянного роста эмиссии доля финансового сектора в прибылях корпораций выросла в 5 раз, с 10 до 50 процентов. Совершенно очевидно, что доля финансового сектора сократится. Будут сокращаться и зарплаты, и прибыль. С другой стороны, некоторые другие сектора начнут расти. Таким образом, перед собственниками компаний стоят две задачи: первая — необходимо изменить подход своего менеджмента к управлению бизнесом, и вторая — необходимо понять, что будет происходить в экономике. Причем вторую задачу самостоятельно бизнесмены решить не смогут, потому что бизнес по определению находится в какой-либо нише, отраслевой, территориальной. А развитие экономики оценивают макроэкономисты.

Если колонна идет в неком направлении и вы идете последними, но в этот момент звучит команда «Кругом!», то вы оказываетесь первыми. Так произошло сейчас — мы обгоняем мировую экономическую науку на 10–12 лет. Наша первая работа, в которой мы описывали неизбежность кризиса, была написана и опубликована в 2000 году. Тогда как в США только сейчас начинают рассуждать на тему, что «монетаризм» не совсем правильное направление. То есть американские экономисты сейчас находятся в том состоянии, в котором мы находились в 1998–1999 годах. Именно поэтому нам и не нужно догонять европейское или американское бизнес-образование — оно идет в никуда. Мы владеем единственной работающей моделью кризиса, доказавшей свою адекватность. И этим нужно пользоваться — переучивать менеджмент. Если он не изменит радикально свой подход к управлению, то бизнес, которым он руководит, будет постепенно умирать. Нужно учить не тому, что было, а тому, что будет, тому, как жизнь будет меняться.

Например, в маркетинге сегодня никто не учит, как работать на падающем рынке. Что делать, если рынок, на котором вы работаете, сократится в 1,8 раза? Как себя в этой ситуации вести, как увеличивать долю рынка, как уменьшать издержки? Еще 5 лет назад кредит предлагали на любых условиях, но под залог, а сегодня под залог кредит не дают — требуют гарантий получения прибыли. Как в этой ситуации писать бизнес-план? Это совершенно другая наука! Рынок рос со скоростью 8 процентов в год на протяжении 25 лет, а теперь он падает со скоростью 4 процента в год. Где гарантия, что это будет ваша прибыль, а не вашего конкурента? Вот этому и надо учить, макроэкономике.

На стыке цивилизаций

История с точки зрения ценностей — это маятник. Уровень жизни, существовавший в Древнем Риме, был снова достигнут в Европе лишь через полторы тысячи лет. Языческое античное общество с высоким уровнем производительности труда сменило общество христианское, построенное на библейских ценностях, где темпы научно-технического прогресса были намного ниже. В XVI веке происходит движение маятника обратно: разрушается феодализм, появляется капитализм, ссудный процент, отменяются библейские запреты, возникает современное западное общество, в котором ценится свобода человека отказываться от любого библейского принципа. То, что сейчас происходит, очень напоминает распад римского общества. Если сильно упадет уровень жизни, маятник снова качнется обратно.

Подготовила Антонина Асанова

Полную версию интервью читайте в журнале «Мастер Продаж»