Источник: Управление персоналом
Доносительство не самая приятная тема для разговоров. Мало кто из руководства, да и из подчиненных согласен поговорить о стукачестве. Это не значит, что тема не актуальна — наоборот, с каждым годом интерес к ней растет. И недаром: мы перенимаем у Запада множество HR-методик, а практика доносительства там очень распространена и прививается с самого детства как прекрасный способ поддержания общественного порядка. Отсюда никогда не закрывающиеся на замок двери, отсутствие сторожевых собак — вместо них таблички у крыльца «Соседи бдят!». И, стоит признать, криминальная статистика не в пример лучше. Однако в России такое явление, как донос, мягко скажем, не очень популярно. Нам удалось побеседовать с генеральным директором одной из московских фирм, занимающихся строительством и ремонтом, и с девушкой из одной американской компании. Девушка живет и работает в Соединенных Штатах. Оба наших собеседника просили не называть их настоящих мест работы и не упоминать реальных имен, поэтому назовем их Михаил и Ирина.
— Михаил, какова Ваша реакция на доносительство как руководителя?
— Если ко мне пришел прораб и настучал на человека, то чаще всего это значит, что нарушение не первое, когда с этим человеком работать невозможно, раз уж начальник (и мой подчиненный) не может справиться.
А вообще стучать можно по-разному. Была такая ситуация. Приходит прораб и ноет: экскаваторщик работает медленно. Раз пожаловался, два пожаловался… После третьей-четвертой жалобы мы решили поменять экскаваторщика. Работник приходит ко мне, объясняемся. Я говорю: «Ты меня вполне устраиваешь. А вот прораба — нет. Он считает, что ты медленно работаешь». А в ответ слышу: «Но почему я об этом не знаю? Со стороны прораба ко мне не было никаких претензий…» Претензии должны быть предъявлены, и человек должен знать, за что его штрафуют или выгоняют. Иначе появляется много тех, кто хочет чужими руками наказывать, увольнять и при этом оставаться белым и чистым.
— Т. е. в Вашей фирме донос не поощряется?
— Смотря какой донос. Если по делу и двусторонний, в форме жалобы на подчиненного, который в курсе, за что на него жалуются, то поощряется. Почему? Потому что я должен все знать. Если я поймал подчиненного на чем-то, то могу спустить на тормозах как за «первый раз». А если мне уже говорили, что это не первый раз, тогда будем разбираться.
Есть люди, которые стучат по поводу и без. Кому-то это удобно — иметь таких «полезных» людей, но обычную человеческую неприязнь никто не отменял. По крайней мере, я не могу реагировать по-другому. Считаю, что те, кто любят доносить на других, сами работники никудышные. От таких людей лично я предпочитаю избавляться. В любом случае, конечно, выслушаю их, приму информацию к сведению, но уважать этих людей не буду.
— Что Вы делаете в случае, если доносы идут от равностатусных подчиненных?
— По человеку сразу видно, зачем он пришел. Кому-то общения не хватает или хочется руководству показать, какой он хороший. У нас это карается.
Если человек жалуется по делу, то вызывается прораб, информация уточняется, после чего провинившегося штрафуют или вообще увольняют — в зависимости от ситуации. Люди редко приходят ко мне без повода. Приходят тогда, когда кто-то не работает, а получает такую же зарплату.
Причем если человек пришел ко мне, то в первую очередь страдает прораб, потому что это его работа — разбираться с такими проблемами. И разбор полетов идет именно с ним в первую очередь: если что-то не так с подчиненными, виноват руководитель — всегда. Сначала проверяется подозрение, что прораб покрывает провинившегося. Если это подтверждается, то «выяснение отношений» проходит уже на другом уровне.
— А если взять, например, МВД. Недавно они ввели денежные поощрения за доносы — 300 тысяч рублей.
— Две большие разницы: госструктуры, которым это необходимо для борьбы с коррупцией, и частные фирмы. В МВД сначала пытались развить это без наград, а когда люди не восприняли — попытались за награду. Для таких структур это в общем и целом закономерный шаг. Скорее всего, продадут в первую очередь самых «паршивых овец». Их всегда первыми «выдавливают».
— А «паршивые овцы», скооперировавшись, хороших людей не «выдавят»?
— Среди этих людей нет кооперации. Каждый сам за себя. Человек, который идет закладывать, заложит любого. Временная кооперация — да, бывает. Пока интересы совпадают, а потом первый, потерявший бдительность, вылетает. Единственная проблема: людей с таким моральным обликом поймать достаточно сложно.
— Нам подойдет эта позиция? Такое поддержание дисциплины — через доносы — пока явно не приветствуется…
— Везде свои методики. У нас слишком разные системы с Западом, где это поощряется. Разное воспитание. Меня с детства воспитывали так, что за «А они так тоже делают!» наказывали сильнее, чем за, собственно, проступок. И говорили: «Отвечай за себя. Нечего на других кивать».
Несмотря на разницу в 12 часовых поясов между Ириной и Михаилом, их мнения во многом схожи. Вот история Ирины: «Я недолго работала в американской компании, где хозяин и все начальство были американцами, а работники — эмигранты, в основном русские девочки и мальчики латинос.
Набирал наш босс людей «методом естественного отбора». То есть когда работы было много, брал всех, кто под руку подвернется, потом большинство через неделю-другую увольнял, но кое-кто оставался. Так и сложилась наша дружная веселая компания. Работницы почти все были русские, так что за обедом мы собирались вместе, болтали, перемывали косточки боссу и его приближенным.
Потом, после очередного набора-увольнения, среди постоянных работников оказалась одна дама-латинос. Как звали, не помню, пусть будет Мария. Дама необъятных размеров и немеряного же обаяния. Произвела впечатление даже на босса, который к женщинам вообще относился со свойственным его ориентации недоверием.
Наши девушки с Марией тоже быстро подружились, в меру своих знаний английского болтали о том о сем, секретами делились.
Однажды одна из них опоздала на работу — хорошо так, примерно на полчаса. А в ведомости, где отмечают время прихода-ухода, написала, что пришла вовремя. И своим соседкам по столу (в т. ч. Марии) об этом рассказала. Ближе к обеду девушку вызывает босс и спрашивает, как не стыдно начальство обманывать. В общем, она выяснила, что доложила ему обо всем Мария. Та даже не отпиралась и претензиям нашим на тему «нехорошо стучать начальству на своих друзей» очень удивилась. Потому что честно считала, что правила компании нарушать нехорошо, а тот, кто о нарушении узнает, должен обязательно об этом рассказать.
В общем, с русскими правилами отношений «начальник — рабочий» Марию познакомили, но она не прониклась. И наши девушки с тех пор стали думать, кому и что можно говорить.
А вообще здесь, в Штатах, этому с детства учат. Очень показательна реакция моей дочери на просмотр фильма о Петрове и Васечкине. «Они что, на уроках друг у друга списывали?! И никто учителю не сказал?!» И глаза «по пять копеек». Так что дело в системе…»