Миронов В.И., д.ю.н., заведующий кафедрой гражданского процесса и социальных отраслей права РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина, член НЭПС и Научно-консультативного совета при Генеральной прокуратуре РФ
Правовое заключение на документы о привлечении к уголовной ответственности за выплату, вознаграждения и предоставление льгот и компенсаций в трудовых отношениях
В соответствии со ст. 1 Конвенции МОТ № 177 о надомном труде, статьями 310 - 312 ТК РФ, работник может выполнять работу на дому
Выполнение работником иной трудовой функции, например, вместо указанной в договоре работы по маркетингу - обязанностей научного сотрудника, может рассматриваться как нарушение трудового договора
Следователю по особо важным делам не предоставлено право признавать недействующими или недействительными трудовые договоры
Как видно из представленных документов, начальник архивного управления субъекта Российской Федерации и его супруга привлечены к уголовной ответственности за получение вознаграждения и предоставление иных льгот на основании заключенных трудовых договоров. В качестве работодателей по данным договорам выступают другие лица, выступающие в качестве свидетелей по этому уголовному делу.
В связи с изложенным, адвокат обвиняемых Бабиченко Маргарита Викторовна обратилась в НЭПС на предмет правовой оценки предъявленных обвинений, с точки зрения требований трудового законодательства.
В ч. 7 ст. 20 ТК РФ перечислены лица, осуществляющие полномочия работодателя. Обвиняемый к числу этих лиц не относится. В связи с чем, он не может нести ответственность за осуществление полномочий работодателя другими лицами.
Обвинение связано с невыполнением обязательств по трудовому договору в виде нахождения в течение определенного времени на рабочем месте. Однако предоставление работнику права выполнять обязанности по трудовому договору в свободном режиме улучшает его положение по сравнению с законодательством. Такое улучшение прямо предусмотрено в ст. 9 ТК РФ. Кроме того, в соответствии со ст. 1 Конвенции МОТ № 177 о надомном труде, статьями 310 - 312 ТК РФ, работник может выполнять работу на дому. Поэтому отсутствие в трудовом договоре условия о месте выполнения трудовых обязанностей позволяет выполнять работу в домашних условиях, что создает экономию денежных средств работодателя по организации рабочего места.
Предоставление льгот и компенсаций обвиняемому и другим работникам на основании трудового договора также соответствует требованиям ст. 9 ТК РФ, позволяющей улучшать положение работника по сравнению с законодательством путем предоставления дополнительных льгот и компенсаций.
Из представленных документов, показаний обвиняемых, свидетелей следует, что трудовая деятельность обвиняемой связана с выпуском архивного вестника. В справке о содержании данного издания имеются ссылки об использованных источниках при его подготовке. В частности, при подготовке обвиняемой ряда материалов, использовано соответственно 47 наименований источников, 15 источников, 87 источников, 4 источника, 154 источника и так далее. В связи с чем, можно установить, какие конкретно источники были изучены в рамках выполнения обязанностей по каждому трудовому договору.
Действующее законодательство не позволяет в уголовном производстве признать заключенные трудовые договоры недействующими или недействительными. До признания данных договоров недействующими или недействительными они являются документом, подтверждающим возникновение трудовых отношений, обязанностей, в пределах указанной в них трудовой функции. Выполнение работником иной трудовой функции, например, вместо указанной в договоре работы по маркетингу - обязанностей научного сотрудника, может рассматриваться как нарушение трудового договора. Однако за такие нарушения может наступать исключительно дисциплинарная ответственность работника, ненадлежащим образом выполнившего трудовые обязанности.
Таким образом, следователю по особо важным делам не предоставлено право признавать недействующими или недействительными трудовые договоры. Решение об этом может вынести только суд при предъявлении исковых требований лицами, которые обладают полномочиями на подачу заявления с таким содержанием в судебные органы.
Заключение может быть использовано в соответствии с Рекомендациями НЭПС.
15 ноября 2008 года
Правовое заключение на документы об увольнении государственного служащего в связи с прекращением допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, если исполнение должностных обязанностей требует допуск к таким сведениям (подпункт 8 части 1 ст. 37 Федерального закона от 27. 07. 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации»; п. 10 ст. 83 ТК РФ).
Суд признал правомерным привлечение служащего к дисциплинарной ответственности за убытие в отпуск без передачи сведений другому должностному лицу
Судом не учтено, что в рассматриваемом случае служащий реализовал конституционное право на отпуск, которое не может быть поставлено в зависимость от организации
Прекращение трудовых отношений по п. 10 ст. 83 ТК РФ отнесено к числу оснований, применение которых не зависит от воли сторон заключенного договора
Приказом от 18 октября 2007 года государственному служащему объявлен выговор за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей, приказом того же должностного лица от 19 октября 2007 года прекращен его допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, что в свою очередь повлекло издание приказа тем же должностным лицом 21 ноября 2007 года об увольнении.
Решением Мосгорсуда от 7 мая 2008 года отказано в удовлетворении исковых требований о незаконности и необоснованности принятых нанимателем государственного служащего решений.
В связи с изложенным, Отдел защиты трудовых прав Аппарата Уполномоченного по правам человека в РФ обратился в НЭПС на предмет дачи заключения по представленным материалам данного гражданского дела.
Доводы обращения к Уполномоченному по правам человека в РФ, полагаем, не являются безусловным основанием для отмены судебного решения, поскольку они направлены на иную оценку представленных доказательств и имеют в основном процессуальный характер. Хотя правовая оценка представленных документов позволяет сделать вывод о наличии существенных нарушений норм материального и процессуального права, повлекших неправильное рассмотрение и разрешение дела по существу.
Суд признал правомерным привлечение государственного служащего к дисциплинарной ответственности, к которой он привлечен за убытие в отпуск без передачи соответствующих документов и сведений другому должностному лицу. Однако судом не учтено, что в рассматриваемом случае государственный служащий реализовал конституционное право на отпуск, его реализация не может быть поставлена в зависимость от организации нанимателем передачи документов и сведений другим лицам. При этом из отпуска государственный служащий работодателем не отзывался. Отказ в применении статьи 37 (часть 4) Конституции РФ, ст. 125 (часть 2) ТК РФ повлек неправильное разрешение спора по существу. Применение дисциплинарного взыскания в данном случае не может иметь правового значения для разрешения по существу спора о незаконности увольнения. Тем более что в настоящее время истекли сроки его действия, установленные в ч. 1 ст. 194 ТК РФ.
При рассмотрении и разрешении данного гражданского дела по существу суд без достаточной правовой аргументации отказал в применении ст. 83 ТК РФ, регламентирующей порядок и условия увольнения по рассматриваемому основанию. Отказ в применении данной нормы повлек неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора, что повлекло их исключение из предмета доказывания по делу.
В соответствии с ч. 7 ст. 11 ТК РФ, на государственных гражданских служащих нормы трудового права распространяются с особенностями, предусмотренными законодательством о государственной гражданской службе. Однако законодательство о государственной гражданской службе не устанавливает особых условий и порядка увольнения по рассматриваемому основанию, которое аналогично п. 10 ст. 83 ТК РФ. В связи с чем, при проведении увольнения по данному основанию следует руководствоваться ст. 83 ТК РФ, определяющей порядок и условия его применения, в том числе в отношении государственных служащих.
Прекращение трудовых отношений по п. 10 ст. 83 ТК РФ отнесено к числу оснований, применение которых не зависит от воли сторон заключенного договора. В связи с этим, решение о прекращении допуска к государственной тайне должно приниматься лицом, которое не является нанимателем. Отсутствие решения полномочного лица не позволяет применить данное основание увольнения с соблюдением требований законодательства о том, что оно не зависит от воли сторон трудового договора. Поэтому усматриваются основания для обжалования решения о прекращении допуска к государственной тайне вышестоящему должностному лицу, отказ которого в отмене решения о прекращении допуска к государственной тайне может быть обжалован в суде по правилам публично-правового производства (статьи 254 - 258 ГПК РФ). Действующее законодательство не исключает возможности обжалования данного решения по указанному основанию в органы прокуратуры. Отмена данного решения является основанием для пересмотра решения суда об отказе в иске по вновь открывшимся обстоятельствам.
В соответствии с ч. 2 ст. 83 ТК РФ, увольнение по данному основанию возможно только в том случае, если отсутствует возможность трудоустройства на государственной службе. Доказательства трудоустройства государственного служащего судом не исследованы. Более того, из решения суда можно сделать вывод о том, что увольнение по этому основанию предполагает совершение виновных, противоправных действий при исполнении служебных обязанностей, что следует квалифицировать как совершение дисциплинарного поступка. Однако увольнение по рассматриваемому основанию не только не относится к числу дисциплинарных взысканий, но и не зависит от сторон трудового договора, что предполагает наличие решения органа или должностного лица, не состоящего в служебных отношениях с увольняемым. В связи с изложенным, можно сделать вывод о наличии оснований для подачи жалобы на предмет отмены решения суда в вышестоящие судебные органы. Аналогичная жалоба может быть подана в органы прокуратуры.
Законодательство не запрещает одновременное использование предложенных способов защиты прав.
Заключение может быть использовано в соответствии с Рекомендациями НЭПС.
17 ноября 2008 года
Правовое заключение на документы о предоставлении отпуска военнослужащим, осуществляющим уход за ребенком, и об оплате данного отпуска
Вмешательство государственной власти в реализацию военнослужащими частного права, включая право на использование отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста трех лет, является допустимым
Ограничение права военнослужащих-мужчин на использование отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста трех лет должно иметь соразмерную компенсацию
Выплата пособия мужчине-военнослужащему в меньшем размере, чем женщине-военнослужащей, осуществляющим уход за ребенком, не имеет правовых оснований
Заявитель Маркин К.А. оспаривает конституционность пунктов 9 статьи 10 и 13 статьи 11 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих», пункты 5 и 7 статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации № 1237 от 16 сентября 1999 года, которые применены в качестве основания для отказа в предоставлении ему отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста трех лет. После обращения в Европейский суд по правам человека данный отпуск заявителю предоставлен.
Заявитель также оспаривает конституционность абзацев 3 и 7 части первой статьи 13, абзацев 2 и 3 части первой статьи 15 Федерального закона от 19 мая 1995 года № 81-ФЗ «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей», а также подпунктов «б» и «е» пункта 35, абзацев 2 и 3 пункта 44 Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющим детей, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации № 865 от 30 декабря 2006 года. Применение данных норм привело к выплате заявителю пособия по уходу за ребенком в меньшем размере, чем женщинам-военнослужащим, воспитывающим детей.
В связи с изложенным, судья Конституционного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Маврин Сергей Петрович обратился в НЭПС на предмет сообщения правовой позиции по поставленной заявителем проблеме, в частности, по вопросу об имеющемся в законодательстве запрете по использованию отпуска по уходу за ребенком военнослужащим - отцом ребенка.
В соответствии с ч. 2 ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, вмешательство публичной власти в осуществление права на уважение частной и семейной жизни допускается в демократическом обществе в интересах национальной безопасности. Военнослужащие призваны обеспечить оборону страны и безопасность государства. В связи с чем, вмешательство государственной власти в реализацию ими частного права, включая право на использование отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста трех лет, является допустимым. В ст. 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации допускается ограничение права на участие в воспитании ребенка путем использования отпуска до достижения им возраста трех лет в той мере, в какой это необходимо в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства. Данное право не отнесено в ст. 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации к числу не подлежащих ограничению. В связи с изложенным, оно может быть ограничено в отношении военнослужащих, которые проходят службу с целью обеспечения национальной безопасности государства и обороны страны.
Нельзя признать, что действующее законодательство ограничивает, а не запрещает использование военнослужащим мужского пола отпуска с целью воспитания детей. Предоставление такого отпуска меньшей продолжительности предусмотрено при наступлении обстоятельств, перечисленных в статье 32 Положения о порядке прохождения военной службы.
Заявитель усматривает наличие дискриминационных оснований при предоставлении отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста трех лет женщинам-военнослужащим и ограничение данного права в отношении военнослужащих-мужчин. Однако, на наш взгляд, в данном случае имеются объективные факторы дифференциации для различного правового регулирования вопроса предоставления отпусков по уходу за ребенком женщинам-военнослужащим и военнослужащим-мужчинам с целью обеспечения обороны страны и безопасности государства. Таким фактором выступает уровень боевой подготовки, который выше у мужчин-военнослужащих, имеющих профессиональное образование, позволяющее исполнять им служебные обязанности с целью обеспечения обороны страны и безопасности государства. В то время как женщины-военнослужащие, как правило, призваны выполнять при прохождении службы вспомогательные функции, не связанные с боевой подготовкой. В связи с этим, в законодательстве использован такой фактор дифференциации, как возможность замены женщины-военнослужащей военнослужащим того же пола, имеющим специальные навыки по выполнению вспомогательных функциональных обязанностей при прохождении военной службы. Тогда как замена военнослужащего-мужчины требует наличия лица, имеющего профессиональный уровень боевой подготовки.
К числу объективных факторов дифференциации следует отнести различия женского и мужского организма. Очевидно, что в первые месяцы жизни ребенок в основном нуждается в материнской опеке. Таким образом, по нашему мнению, имеются объективные факторы различного правового регулирования предоставления отпусков военнослужащим-мужчинам и женщинам-военнослужащим.
Однако ограничение права военнослужащих-мужчин на использование отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста трех лет должно иметь соразмерную компенсацию. Данная компенсация должна быть установлена государством с целью обеспечения надлежащего ухода за ребенком путем предоставления места в детском учреждении или выплаты средств, достаточных для найма лиц, осуществляющих профессиональный уход за ребенком. В рассматриваемом случае вопрос о такой компенсации не ставился.
Хотя нельзя не заметить, что в решении суда первой инстанции от 9 марта 2006 года об отказе в удовлетворении заявления о предоставлении отпуска заявителю использованы другие основания. Военные юристы пришли к окончательному выводу о том, что заявитель не прекратил брачно-семейные отношения с супругой, они продолжают проживать совместно и отстаивать права и интересы своей семьи. Использование данного основания для отказа в предоставлении отпуска по уходу за ребенком вступает в противоречие со статьями 8, 14 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, статьями 2, 7 (часть 1), 18, 19 (части 1 - 3), 38 (часть 2), 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации. В связи с этим можно сделать вывод о том, что в смысле, который дан оспариваемым нормам при разрешении конкретного дела, они вступили в противоречие с перечисленными международными и конституционными требованиями.
Очевидно, что выплата пособия мужчине-военнослужащему в меньшем размере, чем женщине-военнослужащей, осуществляющим уход за ребенком, не имеет правовых оснований. В данном случае пособие выплачивается на ребенка, поэтому его размер не может быть поставлен в зависимость от пола получателя. Тогда как военные юристы в решении от 18 января 2008 года пришли к выводу о том, что мужчины-военнослужащие не указаны в законе как получатели пособия на ребенка в размере 40 процентов денежного довольствия по месту службы. В связи с чем, таким правом обладают только женщины-военнослужащие. Данная трактовка законодательства привела к нарушению требований статей 8, 14 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, статей 2, 7 (часть 1), 18, 19 (части 1 - 3), 38 (часть 2), 39 (части 1 - 2), 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации. Очевидно, что указание военнослужащих как получателей данного пособия достаточно для его назначения независимо от пола лица, использующего отпуск по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет.
В связи с изложенным, заявитель вправе не только требовать выплаты пособия в полном размере, но и компенсации морального вреда. 1 декабря 2008 года.