ПРАВОВЫЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ.

Автор: В.И. Миронов

Смерть застрахованного от профессионального заболевания влечет возникновение права на получение страховых выплат его иждивенцами и в том случае, когда застрахованный получал данные выплаты до смерти от профессионального заболевания.

Миронов В.И., д.ю.н.,заведующий кафедрой гражданского процесса и социальных отраслей права РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина, член НЭПС и Научно-консультативного совета
при Генеральной прокуратуре РФ

ПРАВОВОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ на документы о прекращении выплат иждивенцу лица, умершего от профессионального заболевания.

В Конституционный Суд Российской Федерации обратилась Журба Л.Н., которая получала страховые выплаты после смерти мужа от профессионального заболевания. Заместитель директора филиала № 5 города Находки Главного Управления Приморского регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации 25 января 2008 года уведомил заявительницу о прекращении ежемесячных страховых выплат. Судебные органы требования о незаконности прекращения страховых выплат оставили без удовлетворения. Заявительница оспаривает конституционность части 2 ст. 7 Федерального закона № 125-ФЗ от 24 июля 1998 года "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", которая применена в качестве основания для отказа в удовлетворении ее требований о незаконности прекращения страховых выплат.

В связи с изложенным судья Конституционного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Маврин С.П. обратился в НЭПС на предмет подготовки заключения по поставленной заявительницей проблеме, а также по вопросу о возможности получения ежемесячной страховой выплаты иждивенцами застрахованного лица, получавшего страховые выплаты до смерти от профессионального заболевания.

В соответствии с частью 2 ст. 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации оценивает как буквальный смысл оспариваемой нормы, так и смысл, который ей придается правоприменительной практикой. Правоприменители в рассматриваемом случае полагают, что оспариваемая норма не позволяет выплачивать страховые выплаты после смерти от профессионального заболевания застрахованного, получавшего страховые выплаты.

В части 2 статьи 7 Федерального закона № 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (далее по тексту Федеральный закон) право на получение страховых выплат гарантировано в случае смерти застрахованного в результате наступления страхового случая. В статье 3 Федерального закона страховой случай определен и как профессиональное заболевание, наличие которого влечет обязательства страховщика осуществлять обеспечение по страхованию. Тогда как в этой же норме объектом страхования данного вида указаны утрата профессиональной трудоспособности либо смерть застрахованного вследствие профессионального заболевания. Следовательно, правовым последствием страхового случая может стать утрата профессиональной трудоспособности, что влечет получение страховых выплат самим застрахованным, либо смерть застрахованного, в результате которой право на получение страховых выплат возникает у его иждивенцев. Данные правовые последствия могут возникать в результате одного страхового случая, что и произошло в рассматриваемой ситуации. Таким образом, объектом обязательного социального страхования в данном случае выступают два вида интересов: 1) имущественные интересы застрахованного при утрате профессиональной трудоспособности; 2) имущественные интересы иждивенцев после смерти застрахованного от профессионального заболевания. Таким образом, для назначения страховых выплат застрахованному либо его иждивенцам используются различные виды объектов страхования. После смерти застрахованного в качестве объекта страхования выступают имущественные интересы его иждивенцев. Следовательно, статья 3 и часть 2 статьи 7 Федерального закона допускают после смерти застрахованного использование в качестве объекта страхования имущественных интересов иждивенцев застрахованного, умершего от профессионального заболевания. Изменение объекта страхования от страхового случая влечет возникновение права на получение страховых выплат у иждивенцев застрахованного, умершего от профессионального заболевания. Сказанное позволяет сделать вывод о том, что правоприменители при рассмотрении настоящего гражданского дела допустили смешение понятий страхового случая и его последствий в виде изменения объекта страхования при определении вида страховых выплат. Хотя, очевидно, что вид страховой выплаты непосредственно зависит от объекта страхования, который применяется для ее определения.

Фактически правоприменители при прекращении страховых выплат заявительнице использовали в качестве основания наличие промежутка времени между страховым случаем и его последствием в виде смерти от профессионального заболевания. Такое основание для прекращения выплат в Федеральном законе отсутствует. Применение этого основания для ограничения конституционного права на социальное обеспечение в форме страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний вступает в противоречие со статьями 2, 7 (части 1 и 2), 18, 19 (части 1 и 2), 39 (части 1 и 2), 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации. Применив данное основание, правоприменители фактически дополнили Федеральный закон новым обстоятельством, наличие которого приводит к ограничению права на социальное обеспечение. Данные действия вступают в противоречие со статьей 10 Конституции Российской Федерации.

Назначение пенсии не может рассматриваться как законное основание для лишения страховых выплат, поскольку назначение пенсии и страховых выплат имеют различные основания. Зачет пенсий при назначении страховых выплат действующее законодательство не предусматривает.

В качестве основания для прекращения страховых выплат правоприменители указали и ст. 383 ГК РФ. Однако данная норма призвана регламентировать отношения, входящие в предмет гражданского права, в основу которого положены частные начала. Тогда как возникшие отношения входят в предмет права на социальное обеспечение, в основе своей имеющего публичные начала. Поэтому применение данной нормы для ограничения конституционного права на социальное обеспечение также вступает в противоречие с перечисленными конституционными требованиями.

Нельзя не заметить, что данное гражданское дело рассмотрено в порядке искового производства. Тогда как заявительница ставит вопрос о незаконности решения структурного подразделения государственного Фонда социального страхования Российской Федерации, что предполагает разрешение требования по правилам публично-правового производства, которые определены в статьях 254 - 258 ГПК РФ. Отсутствие в Федеральном законе оснований для прекращения страховых выплат заявительнице не позволяло признать соответствующим требованиям законодательства решение о прекращении страховых выплат после смерти застрахованного, получавшего страховые выплаты. Изменение вида гражданского судопроизводства также привело к нарушению конституционного права заявительницы на получение страховых выплат после смерти мужа вследствие профессионального заболевания.

Таким образом, смысл, придаваемый оспариваемой заявительницей норме в практике ее применения, вступает в противоречие с перечисленными конституционными требованиями. В связи с этим, полагаю, толкование данной нормы может быть дано с учетом требований Конституции Российской Федерации, что позволит защитить права граждан на получение страховых выплат после смерти от страхового случая застрахованного, получавшего страховые выплаты.

2 января 2009 года.

Участие в качестве представителя в суде следует квалифицировать как уважительную причину отсутствия на работе, поскольку реализация данного права не может быть поставлена в зависимость от усмотрения работодателя.

ПРАВОВОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
на документы гражданского дела об увольнении за прогул (подпункт "а" пункта 6 ст. 81 ТК РФ) работника, выступавшего представителем в суде.

Решением Алагирского районного суда РСО-Алания от 24 марта 2008 года, оставленным без изменения кассационным определением от 30 апреля 2008 года, отказано в иске Наливкиной Л.Е. к администрации Алагирской СДЮСШОР о восстановлении на работе, оплате времени вынужденного прогула. Определением судьи надзорной инстанции от 20 июня 2008 года отказано в передаче надзорной жалобы истицы для рассмотрения в суде надзорной инстанции. Определением судьи Верховного Суда РФ от 16 июля 2008 года также отказано в передаче надзорной жалобы истицы в суд надзорной инстанции для рассмотрения.

В связи с изложенным начальник отдела защиты трудовых прав Аппарата Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации обратился в НЭПС на предмет подготовки правового заключения по представленным материалам данного гражданского дела.

В соответствии с п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", действующего в редакции Постановления № 63 от 28 декабря 2006 года, при увольнении по инициативе работодателя, на него возлагается обязанность по доказыванию наличия законного основания увольнения и соблюдения установленного порядка расторжения трудового договора. Следовательно, работодатель обязан доказать обстоятельства, имеющие значение при применении подпункта "а" пункта 6 ст. 81 ТК РФ. Увольнение по указанному основанию возможно при отсутствии работника на рабочем месте без уважительных причин в течение рабочего дня независимо от его продолжительности, а также в случае отсутствия на рабочем месте без уважительных причин более четырех часов подряд в течение рабочего дня. Содержание перечисленных норм позволяет сделать вывод о том, что работодатель при применении рассматриваемого основания увольнения работника обязан доказать его отсутствие на рабочем месте без уважительных причин.

При рассмотрении настоящего гражданского дела суд установил, что истица отсутствовала на работе в связи с выполнением обязанностей представителя в арбитражном суде. Однако суд считает, что истица должна была получить согласие руководителя на исполнение обязанностей представителя другой организации в рабочее время. Хотя, на основании статей 379 - 380 ТК РФ, п. 39 названного Постановления Пленума Верховного Суда РФ работник вправе воспользоваться отпуском, в том числе без сохранения заработной платы, предоставление которого не зависит от усмотрения работодателя. Участие работника в судебном процессе не зависит от усмотрения работодателя. В соответствии со статьями 59 - 62 АПК РФ деятельность представителя обеспечивает реализацию конституционного права на судебную защиту. Очевидно, что реализация данного права является уважительной причиной отсутствия на работе. Реализация права на судебную защиту не может быть поставлена в зависимость от усмотрения работодателя. Поэтому участие в судебном процессе в качестве представителя стороны следует признать уважительной причиной отсутствия на работе. При этом у работодателя не возникает обязанности по оплате времени отсутствия работника на работе по уважительной причине. Содержание судебных постановлений позволяет сделать вывод о том, что фактически увольнение истицы произведено в связи с несоблюдением обязанности по уведомлению работодателя об уважительности причины отсутствия на рабочем месте. Однако такого основания для увольнения законодательство не предусматривает. Судебные органы не дали правовой оценки доводам истицы об осуществлении самозащиты трудовых прав на основании статей 142, 379 - 380 ТК РФ по причине невыплаты заработной платы в полном размере. Действия истицы по самозащите полномочными государственными органами незаконными не признаны, что также подтверждает уважительность причины отсутствия на работе.

Суд отказал в применении ст. 170 ТК РФ, возлагающей на работодателя обязанность освобождения работника от работы на время исполнения им общественных обязанностей. Хотя, в соответствии с п. 3 ст. 59 АПК РФ представителем организации в суде могут быть граждане и юридические лица, оказывающие юридическую помощь. Таким образом, представительство в суде может быть поручено общественной организации, от имени которой выступала истица. Данное представительство предусмотрено в п. 3 ст. 59 АПК РФ, то есть в федеральном законе, что позволяет признать необходимым применение ст. 170 ТК РФ, обязывающей работодателя освободить работника от работы на время выполнения общественных обязанностей по представительству в суде интересов организации, которая поручила ведение дела общественной организации. Выполнение данного поручения не может быть поставлено в зависимость от усмотрения работодателя. В связи с чем, отсутствие работника на работе обусловлено уважительными причинами.

Соблюдение порядка увольнения по рассматриваемому основанию предполагает определение работнику рабочего места с соблюдением требований ст. 209 ТК РФ. В представленных документах отсутствуют сведения об определении работнику рабочего места с соблюдением требований ст. 209 ТК РФ, что лишает работодателя возможности применить для увольнения подпункт "а" пункта 6 ст. 81 ТК РФ с соблюдением требований законодательства.

Таким образом, работодатель не выполнил обязанность по доказыванию наличия законного основания увольнения и соблюдения порядка увольнения. Более того, в качестве ответчика в решении суда указана "Администрация Алагирской СДЮСШОР". В данном случае ответчик определен с нарушением требований ст. 20 ТК РФ, что также подтверждает отсутствие лица, имевшего полномочия по представлению доказательств, подтверждающих обстоятельства, необходимые для правильного применения подпункта "а" пункта 6 ст. 81 ТК РФ.

Существенные нарушения материальных и процессуальных норм повлекли неправильное разрешение дела по существу, что не позволило восстановить нарушенное право на труд, гарантированное в ст. 23 Всеобщей декларации прав человека, статьях 6, 7 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах.

В связи с изложенным Уполномоченный по правам человека в РФ вправе обратиться к Председателю Верховного Суда РФ на предмет отмены состоявшихся по настоящему делу судебных постановлений с целью обеспечения единства судебной практики в применении пункта 6 (подпункт "а") ст. 81 ТК РФ.

Истица вправе обратиться к заместителю Председателя Верховного Суда РФ с надзорной жалобой с целью обеспечения единства судебной практики по устранению нарушений при применении подпункта "а" пункта 6 ст. 81 ТК РФ. Из срока надзорного обжалования должны быть исключены периоды рассмотрения надзорных жалоб. С жалобой в порядке надзора истица может обратиться в органы прокуратуры.

Пропуск срока на надзорное обжалование позволяет на основании ч. 4 ст. 112 ГПК РФ в течение года с даты вступления решения в законную силу, то есть применительно к рассматриваемой ситуации - до 4 мая 2009 года, обратиться в суд, вынесший решение, с заявлением о восстановлении срока на надзорное обжалование, пропущенного по уважительной причине. К данному заявлению прилагается надзорная жалоба. Отказ в восстановлении срока может быть обжалован в кассационном и надзорном порядке. Однако время рассмотрения надзорных жалоб должно быть исключено из срока на обжалование, установленного в ч. 2 ст. 376 ГПК РФ.

Рассмотренные варианты защиты нарушенного права могут быть использованы одновременно. Заключение может быть использовано на основании Рекомендаций НЭПС.
1 января 2009 года.