Российские архивы: проблемы доступа и использования

В.П. Козлов, член-корреспондент РАН

• Значение Гуверовского проекта

• Различные мнения по проекту

• Итоги проекта

В новейшей истории архивного дела России случилось несколько проектов, описать и оценить которые не только трудно, но и нелегко пока по соображениям не только профессиональной этики. Но не сказать о них просто невозможно, поскольку они, во многом определяя подлинную картину архивного дела страны первой половины 90-х годов прошлого столетия, отразили и общественно-политическую атмосферу тех лет. В этом смысле, несомненно, самым знаковым из них стал т.н. «Гуверовский проект».

К нему Росархив, как теперь кажется, шел последовательно и стремительно. Первым шагом к нему следует считать договор Росархива с Генеалогическим обществом штата Юта (США) о копировании генеалогических документов государственных архивов РСФСР.

Говоря о последующих шагах к Гуверовскому проекту, мы до определенного периода вынуждены вступать в область предположений и догадок. 16 мая 1991 г., накануне поездки в США, Р.Г.Пихоя подписал от Росархива с английской издательской фирмой «Чедвик-Хили», специализировавшейся на тиражировании микрофильмов, договор о микрофильмировании материалов из архивов РСФСР. Договор не фиксировал конкретные объекты копирования, объемы, он, скорее, декларировал заинтересованность в сотрудничестве. Зато 29 мая того же года в Калифорнии был подписан протокол с Гуверовским институтом войны, революции и мира, предусматривавший уже более конкретные обязательства сторон. Это было нормальное и взаимовыгодное соглашение, содержавшее обязательство: готовить совместные издания справочников, сборников архивных документов, равноценный обмен копиями архивных материалов, подготовку совместной выставки архивных документов по истории экономических связей России и США в 20-е годы ХХ в., обмен специалистами и др.

Определяющим моментом в продвижении к Гуверовскому проекту стали события августа 1991 г., в результате которых под контроль Росархива перешли партийные архивы и появилась надежда на получение архивов КГБ СССР. Уже обозначившиеся партнеры Росархива имели все основания надеяться на то, что именно им может быть отдано предпочтение в освоении этих архивов перед массой других предложений зарубежных издательств, фирм, научных организаций, разом хлынувших в Росархив. Вероятно, так же думал и Р.Г.Пихоя. В конце октября 1991 г. в Лондоне Р.Г. Пихоя провел переговоры с будущими партнерами Росархива.

Кажется, что именно во время этих переговоров была достигнута принципиальная договоренность о возможности реализации проекта микрофильмирования документов КПСС на базе фирмы «Чедвик-Хили». До декабря 1991 г., вероятно, уточнялись детали этой договоренности. Но важно подчеркнуть, что в это время речь шла не о масштабном проекте микрофильмирования, а о некоем пробном проекте. Дело в том, что параллельно с этими переговорами Р.Г. Пихоя обсуждал вопросы издания документов КПСС с В.К. Буковским и директором библиотеки Конгресса США Дж. Биллингтоном, а также попал в сферу интересов еще одной из крупнейших издательских корпораций мира. Поэтому он был вынужден маневрировать.

Автор статьи, к тому времени ставший уже директором бывшего Центрального партийного архива, знал лишь понаслышке, лишь из осторожно-неопределенных намеков Р.Г. Пихои о сути ведущихся переговоров. Поэтому для него, с одной стороны, не было неожиданностью подписанное Р.Г. Пихоей соглашение с «Чедвик-Хили» о микрофильмировании девяти личных фондов лидеров русской революции, хранящихся в бывшем Центральном партийном архиве, а с другой – к подготовке этого соглашения он не имел никакого отношения. Кажется, договор о микрофильмировании девяти личных фондов лидеров русской революции толком так никто и не видел: мне он был неохотно показан Р.Г. Пихоей уже много времени спустя после подписания, когда нужно было гасить недовольство этим соглашением со стороны сотрудников бывшего партархива.

Вскоре к этому недовольству прибавилась и еще одна неприятность. Несмотря на то, что «личные фонды» лидеров русской революции содержали в основном официальную документацию партии и государства, в них имелись и материалы личного происхождения (например, личная переписка), тиражирование которых, в принципе, могло быть возможным лишь с разрешения родственников и наследников. Данное обстоятельство при подготовке договора учтено не было, и поэтому очень скоро автору статьи пришлось иметь нелегкие объяснения по поводу правомочности проекта с рядом этих лиц. В какой степени удалось нейтрализовать претензии, остается неизвестным.

Автор статьи первоначально положительно отнесся к проекту микрофильмирования документов лидеров русской революции. Три обстоятельства побуждали к поддержке такого ответственного решения Р.Г Пихои. Во-первых, искреннее убеждение в том, что это будет благородным делом введения в общественный оборот ранее недоступных или малоизвестных документов по отечественной истории. В послеавгустовской эйфории казалось, что тем самым архивисты искупают комплекс вины за охранение тайн режима, ушедшего в прошлое. Во-вторых, имелась надежда на то, что проект обеспечит стабильные внебюджетные поступления денежных средств, с помощью которых можно поддержать финансовое положение архива в условиях перехода к рыночной экономике. В-третьих, тогда казалось неудобным, даже неприличным - спорить с Р.Г. Пихоей благодаря поддержке, даже прямой протекции которого автор статьи стал директором архива. Два первых обстоятельства были подробно обоснованы мною в интервью, данном корреспонденту газеты «Российские вести».

Теперь очевидно, что это была ошибка. Проект микрофильмирования девяти личных фондов лидеров русской революции встретил большую оппозицию в коллективе РЦХИДНИ и не принес авторитета его директору. Тогда автору статьи казалось, что в основе неприятия проекта в коллективе лежит консервативная политическая реакция бывших членов КПСС – работников партийного архива, не принимавших новых демократических преобразований. Пришлось встречаться с частью коллектива, объяснять положительные стороны проекта, а фактически – вступать в конфликт с коллективом, еще не приобретшим цинично-равнодушного отношения к своему делу и не развращенным легкой возможностью улучшения своего положения за счет продажи архивного «сырья».

Однако со временем пришлось менять свою позицию. Во-первых, заставила еще раз серьезно задуматься откровенно негативная реакция на проект одного из бывших лидеров демократической оппозиции в СССР Ю.Н.Афанасьева, подтверждавшая не политическую, а профессиональную основу оппозиции проекту в РЦХИДНИ. Во-вторых, уже практическая подготовка в архиве к реализации проекта показала, что возникающие при этом технологические проблемы (расшивка и затем брошюровка дел, предназначенных для микрофильмирования, свертывание плановых работ по созданию страхового фонда и фонда пользования и др.) приводят к существенным производственным потерям и вносят серьезные коррективы в коммерческий успех задуманного предприятия.

К сожалению, эти сомнения, все более и более переходившие в убежденность в нецелесообразности проекта, его невыгодности, не были подкреплены конкретными действиями, которые могли бы насторожить Р.Г. Пихою и заставить его отказаться от еще более широкомасштабного замысла, переговоры о котором он продолжал вести, все более и более увязая в них.

В ходе их, очевидно, он дал «добро» на проведение «Чедвик-Хили» маркетинговой операции по установлению рынка сбыта 25 000 000 страниц документов КПСС в виде их микрофильмов. Итогом этой операции стала статья одной из английских газет, где со ссылкой на мнение заместителя директора РЦХИДНИ сообщалось о готовности к такой продаже.

После знакомства с этой статьей автор статьи счел ее откровенной провокацией. Об этом им было прямо заявлено на пресс-конференции, состоявшейся в архиве. Заявление было, как теперь кажется, чрезмерно самоуверенным и основанным на недостаточном знании реальной ситуации. Вероятнее всего, маркетинговая операция имела задачу не только выявить рынок сбыта будущих микрофильмов, но и прозондировать общественную реакцию на задуманный грандиозный проект.

Впрочем, она могла быть использована и как способ давления на самого, Р.Г. Пихою продолжавшего вести переговоры с другими партнерами. Во всяком случае, именно после публикации результатов маркетинга, уже придя к решению превратить пилотный проект публикации документов девяти лидеров русской революции в более масштабный, Р.Г. Пихоя легализовал перед автором статьи свои предварительные договоренности с Гуверовским институтом и компанией «Чедвик-Хили», пригласив меня даже на переговоры с их представителями, прибывшими в Москву.

Ими уже был подготовлен проект нового договора. Сейчас трудно сказать, сколько было его вариантов. Во всяком случае, не меньше трех. При их обсуждении возникло несколько принципиально важных точек разногласия. Часть их была согласована в процессе переговоров, другие вызвали возражения со стороны автора статьи и в значительной мере так и остались в неизменном или чуть подправленном виде в договоре.

Прежде всего, речь шла об идеологии договора, изложенной в его преамбуле. Здесь говорилось, что Гуверовский институт и компания «Чедвик-Хили» идут на заключение соглашения с целью спасения архивных документов КПСС. Это была откровенно унизительная и не соответствующая действительности формула. Во-первых, договор представлял партнеров Росархива некими бескорыстными благодетелями, чему противоречили и старательные финансовые расчеты договора, и то обстоятельство, что Гуверовский институт получал полный комплект микрофильмов в качестве компенсации своего финансового взноса в проект, и процент отчислений от прибыли от продаж микрофильмов компанией «Чедвик-Хили». Во-вторых, от такой формулировки веяло обреченностью судьбы архивов КПСС и России. Даже если это и могло произойти, принять за заданность эту обреченность в тот светлый миг демократических упований было просто невозможно.

Возражения вызвала и сама концепция договора. Она предполагала тематическое копирование архивов КПСС по семи темам, которые были сформулированы отечественными и американскими историками и архивистами. Тематическое копирование вызывало необходимость проведения огромной предварительной и никак не предусмотренной в договоре оплатой работы по выявлению миллионов документов в соответствии со сформулированными темами. Это было просто нереально.

Автором статьи была предложена иная концепция. Суть ее заключалась в том, чтобы скопировать описи фондов, осуществить их продажу как дорогого информационного продукта, а не архивного сырья; провести маркетинговую операцию на дела, включенные в эти описи и затем скопировать только те дела, на которые будет получено наибольшее число заказов. Это дало бы возможность получить за продажу смикрофильмированных описей более высокую прибыль и не допустить сплошного копирования архивных фондов, резко снижавшее информационный потенциал архивов, занятых в проекте. Последнее, в первую очередь, касалось РЦХИДНИ, документы которого едва ли не полностью могли быть скопированы и проданы. Имея в виду это обстоятельство, автор статьи предложил «разбавить» участников проекта с российской стороны за счет подключения к нему Государственного архива Российский Федерации, что и было впоследствии принято.

Весь ход переговоров, обсуждения и доработки текста договора свидетельствовали о том, что он из-за позиции, занятой Р.Г. Пихоей, был обречен на подписание. Чтобы хоть как-то сгладить его негативные последствия, придать ему более цивилизованный вид, автор статьи внес на обсуждение два предложения. Гуверовский институт – одно из крупнейших зарубежных хранилищ документов по истории России, прежде всего фондов послереволюционной российской эмиграции и даже официальных российских организаций, находившихся до и после 1917 г. за границей. Поэтому во время переговоров американским партнерам было высказано пожелание передать в Россию равное по объему копируемых из российских архивов документов копий документов из коллекций Гуверовского института. Без каких-либо возражений это положение было включено в договор.

Второе предложение исходило из того, что микрофильмы российских архивных документов окажутся не в одном и не в двух хранилищах мира, тогда как в России они вместе с подлинными документами останутся по-прежнему только в Москве. Поэтому было предложено за счет Гуверовского института изготовить две дополнительные позитивные копии и передать их для использования в архивы Петербурга и Новосибирска. Представители Гуверовского института согласились только на изготовление лишь одной позитивной копии для Новосибирска, обусловив это согласие передачей такой же копии в Библиотеку Конгресса США.

К началу марта 1992 г. доработанный по результатам обсуждения русский перевод проекта договора поступил из Гуверовского института в Росархив. Для его окончательной оценки удалось уговорить Р.Г. Пихою: создать специальную комиссию, куда вошли бы представители архивных учреждений Москвы.

Работа комиссии проходила в нелегких условиях. К этому времени была опубликована статья Ю.Н.Афанасьева «Произвол в обращении с общественной памятью недопустим». Ссылаясь на слухи о заключенном Росархивом договоре с компанией «Чедвик-Хили» о микрофильмировании фондов девяти лидеров русской революции и о ведущихся переговорах по микрофильмированию более обширного документального массива, автор выражал беспокойство по поводу поспешности и секретности совершаемых Росархивом сделок. Не завершила работу еще комиссия Верховного Совета РСФСР по приему и передаче на государственное хранение архивов КПСС и КГБ СССР, отсутствовали законы об архивах, об информации, о государственной тайне. Автор выражал сомнения в целесообразности столь объемных продаж копий архивных документов. «Что, в конце концов, лучше, - спрашивал он, - сейчас продавать за границу максимум «сырой» архивной информации (по аналогии с продажей непереработанной нефти и другого сырья), чтобы на время залатать бреши в бюджете некоторых архивов, или решать подобные проблемы в контексте долгосрочной стратегии, формируя не только перспективные постоянные источники валютных поступлений, но и облик правового государства, уважающего демократические нормы в отношениях с архивным достоянием собственного общества?». Высказывая далее свои сомнения относительно целесообразности заключения договора о микрофильмировании, Афанасьев основной упор сделал на необходимость общественного контроля над ситуацией. В статье содержалось прямое обвинение Росархива в том, что он злоупотребляет своим монопольным положением, идет на заключение договора, вопреки национальным и государственным интересам не только России, но и стран СНГ.

Статья Ю.Н. Афанасьева, независимо от того, какими мотивами руководствовался ее автор, прямо ставила целый ряд кардинальных вопросов международного сотрудничества Росархива. Вольно или невольно, но Р.Г. Пихоя не мог не учитывать мнение одного из лидеров демократического движения в стране. Но отступать ему было, очевидно, уже поздно. Зная о негативном отношении сотрудников Росархива и общественности к проекту, он назначил председателем комиссии автора статьи, только что ставшего его заместителем. Очевидно полагая, что автор статьи оказался уже связанным лояльным отношением к проекту микрофильмирования девяти фондов лидеров русской революции, наблюдая за его в целом положительной позицией на переговорах с Гуверовским институтом и компанией «Чедвик-Хили», Р.Г. Пихоя рассчитывал на то, что автору статьи удастся провести его линию и на комиссии Росархива. Надо честно признать, что основания для такой надежды у Р.Г. Пихои имелись. В тот момент автор статьи еще не утратил иллюзий относительно своей причастности к «команде Пихои», пытался увидеть в его позиции положительные мотивы и, подавляя свои сомнения, нейтрализовал свои колебания упованиями на августовские идеалы.

Покончить с этими колебаниями помогли два обстоятельства. Первое – это позиция откровенного недоумения и неприятия проекта, занятая членами комиссии, собиравшейся дважды. Второе – это деликатные, но твердые в основе аргументы ряда коллег из Росархива. Нет смысла сейчас называть их имена: в свое время, когда они этого захотят, они смогут сделать это сами, предъявив и неопровержимые доказательства, сохранившиеся у них. Сейчас же важно подчеркнуть, что именно они убедили председателя комиссии в его выборе.

Соответствующая докладная записка о проекте легла на стол Р.Г. Пихои. В ней говорилось о невозможности подписания договора и с точки зрения его экономической невыгодности и по причине несоответствия законодательству. Предлагалось известить об этом Гуверовский институт и компанию «Чедвик-Хили» и рассмотреть иные варианты договора, которые исключали бы возможность того, что они будут подписаны Гуверовским институтом и компанией «Чедвик-Хили».

В откровенном разговоре с автором статьи Р.Г Пихоя назвал докладную записку ударом в спину, который он не ожидал. Однако, несмотря на это, возбужденный и расстроенный, он решительно заявил, что договор все равно будет подписан. Впрочем, докладная записка и предложенный проект договора все же заставили его задуматься. О том, в каком направлении шли эти размышления, свидетельствует интервью, данное им корреспонденту одной из газет.

В результате личной доработки Р.Г. Пихоей, на основе предложений, изложенных в докладной записке, договор приобрел более выгодный для России вид. Был увеличен процент отчислений от прибыли от продаж микрофильмов, внесена большая ясность в ряд других финансовых, а также технологических вопросов. Но и в окончательном виде договор, подписанный в апреле 1992 г., сохранил унизительные формулировки о спасении архивов КПСС американцами, тематическом копировании, эксклюзивных правах Гуверовского института и компании «Чедвик-Хили» на публикации документов, подлежащих микрофильмированию в рамках проекта; о широких, ничем не ограниченных полномочиях международной редакционной коллегии в отборе документов для микрофильмирования и т.д.

Заключение соглашения вызвало широкую общественную реакцию в основном негативного толка. Критика последовала как из демократического, так и из консервативного лагеря. Наиболее впечатляющим по силе аргументов и публицистической изящности стало выступление Ю.Н.Афанасьева. По его мнению, знакомство с текстом заключенного договора «производит еще более удручающее впечатление, чем можно было ожидать по предварительной информации». Далее следовал разбор отдельных статей соглашения.

Несмотря на то, что в руках Ю.Н. Афанасьева оказался не окончательный, а один из вариантов текста договора, им были подмечены если не все, то очень многие его недостатки. Но главное – неприятие самой идеи массового копирования архивных документов для их коммерческого распространения автор выразил однозначно и аргументированно, и в этом смысле статья точно била в цель, поскольку подписанное соглашение исходило именно из этой главной идеи.

Ю.Н. Афанасьева вскоре поддержал и академик Д.С.Лихачев, письмо которого в комиссию по культуре Верховного Совета РСФСР с комментариями председателя комиссии С.Ю.Седакова опубликовала газета «День».

Теперь о некоторых итогах Гуверовского проекта. К 1996 г., когда Росархив после отставки Р.Г. Пихои заявил о своем выходе из договора, в рамках его реализации было изготовлено около 1,5 миллионов кадров микрофильмов из трех федеральных архивов – ГА РФ, РГАНИ и РГАСПИ. В течение последующих лет этот объем был увеличен до 3 000 000 за счет копирования документов ГА РФ в рамках проекта по подготовке документальной публикации по истории ГУЛАГа. Общая сумма продаж микрофильмов за 1994-2002 г.г. составила свыше 4 млн. 742 тыс. долларов США. 27% от этой суммы (около 1 млн. 280 тыс. долларов США) поступили после вычета налогов в три названных архива. «Много это или мало?» - спросит читатель. Нелегко дать однозначный ответ на этот вопрос. С одной стороны, наиболее крупные финансовые поступления в Россию от этого проекта пришлись на самые тяжелые для российского архивного дела годы: 1996 г. – свыше 300 тыс. долларов; 1997 г.- свыше 174 тыс. долларов; 1998 г. – около 77 тыс. долларов); 1999 г. – свыше 268 тыс. долларов. Такие поступления дали возможность худо или бедно трем архивам пережить экономические неурядицы этих лет, а Росархиву за счет этих средств перераспределить бюджетные средства, направив их на обеспечение жизнедеятельности других федеральных архивов в эти трудные годы. С другой стороны, проект, окупив затраты наших зарубежных партнеров и, теперь принося им хоть и небольшую прибыль, не смог решить кардинальных проблем российского архивного дела федерального уровня. И он не мог их решить по определению. Некоторой компенсацией его финансового провала для России стало поступление нескольких миллионов копий архивных документов из богатейшего архива Гуверовского института по истории первой волны российской эмиграции.

1 Продолжение. Начало см. «Делопроизводство», 2011, № 1, 2, 3, 4.

Источник: Делопроизводство 1 - 2012