Как бы скептически ни относились практики к попыткам понять то, что они делают, через то, как они говорят, опыт приводит неопровержимые аргументы в пользу подобного подхода. Том Питерс, автор знаменитой книги «В поисках совершенства», проанализировал деятельность наиболее успешных американских фирм и сделал очень точное и тонкое наблюдение: «Военная метафора абсолютно не в состоянии описать управленческую практику передовых компаний». Речь идёт о тех терминах, которые продолжают употребляться у нас: «подразделение», «стратегия» и т. д.
Прорыву предшествовал отказ от терминологии, то есть всё-таки «вначале было слово».
Как говорим — таки и живём…
Когда я слышу от высокопоставленных лиц ставшие модными выражения типа «обеспечить нашим гражданам достойные условия обитания», возникает подозрение, что людей рассматривают как биологические существа, не более того. Гораздо понятнее с «правилами игры». Конкурентный тип культуры требует существования определённых правил. Вот только в нашей стране менять их позволено обычно лишь одному из игроков.
Здесь можно переходить к доверию.
В англоговорящих странах всё просто: то, что касается материальных объектов и прочей прагматики – trust. Для более «высоких» материй – to belive. Исключение американцы сделали в одном случае – In God we trust. Правда, и написали это на долларе, установив таким образом особый тип отношений с Господом.
В русском национальном языковом сознании всё несколько сложнее. Доверие – одна из констант общей культуры, где неразрывно связаны три момента: доброе отношение, надёжность и — готовность к жертве как свидетельство первых двух. Иными словами, здесь едва ли не большую значимость приобретал ценностный аспект. Вместе с тем, это ещё не вера, а до-верие, то есть процесс, в ходе которого постоянно происходит сближение.
Уже неоднократно отмечали и описывали феномен русского купечества. В одной из наиболее жёстких конкурентных сред – торговле – выходцам из крестьян на протяжении одного поколения удавалось заработать миллионные состояния. Что важно, наиболее успешными были выходцы из старообрядческих семей. Они и формировали тип культуры, при котором самым страшным наказанием для должника являлась угроза простить долг. Тому, кому переставали доверять, становилось невозможно продолжать своё дело.
В связи с утратой доверия…
Если какое-либо понятие переходит из сферы морали в сферу законодательную, — это верный признак того, что в повседневной жизни оно становится дефицитом. Хотя при этом по-прежнему остаётся ценностью и ощущается как ценность. Отсюда возникает необходимость в правовой защите. Вынесенная в подзаголовок формулировка возникла отнюдь не в путинский период. Она ещё в советское время служила основанием для увольнения работников более мелкого масштаба, чем губернаторы, — в финансовой и торговой сферах. Как говорится, за руку не пойман, но…
В те времена оказание доверия носило характер сакрального ритуала и сопровождалось словесной формулой: «партия вам доверяет». Оправдавший доверие считался прошедшим обряд инициации и оказывался допущенным в круг «своих». Симптоматично, что сейчас слова «доверие» предпочитают избегать, используя вместо этого нейтральные и безоценочные сочетания «делегировать полномочия» или «делегировать ответственность». Можно ли ставить знак равенства между понятиями «доверять» и «делегировать» - вопрос открытый…
Возможно, изменения в русском языковом сознании произошли не столько под влиянием американской деловой культуры, сколько в результате процессов, происходивших в период первоначального накопления капитала, который сейчас называют «лихие 90-е».
Бывшие друзья по партийно-хозяйственной номенклатуре, в одночасье становившиеся бизнесменами, не отказывали друг другу в денежных займах, никак не оформляя этого документально. Вероятно, они не слышали о том, что только в среднем 10% из них (в силу своих природных задатков) имеют шансы на успех. Когда приходило время возвращать долги, а денег не оказывалось, обманутый в лучших чувствах кредитор был вынужден обращаться к неформальным структурам. Спрос на услуги организованной преступности, которая сделалась в то время практически легальной, — следствие утраты доверия. Те трагические случаи «разборок по понятиям», которые становились основным содержанием криминальных хроник, в начале следующего столетия «мутировали» во внешне пристойные, а потому откровенно фарсовые разбирательства в судах цивилизованных стран (например, ещё памятный процесс Березовский vs Абрамович).
На смену репутации пришёл имидж. Тексты договоров становятся всё более объёмными, а читать их начинают с того, что написано мелким шрифтом, не вполне полагаясь на добропорядочность «партнёра».
Доверие и тип деловой культуры
Ещё более фундаментальной причиной того, что доверие ушло из деловой практики, является кризис, сопровождающий смену деловой культуры. Оно органично вписывалось в патриархальный тип, во многом основанный на семейных ценностях. В бюрократическом и конкурентном типах ему одинаково нет места, хотя и по разным причинам. Там оно вытеснено формальными, тщательно прописанными условиями, которые в первом случае сформулированы руководством, во втором – являются продуктом, как говорил О.Бендер, «непротивления сторон», каждая из которых преследует свои цели. Так, на разработку «правил игры» ВТО ушёл не один десяток лет.
Возможно, тип культуры определялся и технологическим укладом. Производители времён научно-технической революции заботились в первую очередь о сохранении ноу-хау и качестве, которые обеспечивались детальной регламентацией процессов. В эпоху когнитивных технологий на первое место выходят отношения между людьми, складывающиеся на основе партисипативной (или, как сказали бы славянофилы, — соборной) культуры, где вклад каждого становится уникальным.
Принципиальным условием становится открытость. Как пишет уже упомянутый Т. Питерс, «доверие почти полностью строится на доводе, что «видел это собственными глазами». Доверие вновь обретает статус сакральной ценности, которая является важнейшей составляющей позитивного мировосприятия человека. Всё возвращается «на круги своя», но уже на новом витке.
Как долго займёт процесс её формирования (а точнее, возвращения) в российской бизнес-культуре, покажет время.