Судам всех уровней часто приходится рассматривать дела, связанные с профессиональными заболеваниями. Участниками таких споров становятся сами работники, их работодатели и представители Фонда социального страхования России (ФСС).
Анализ судебной практики за последние годы показывает, что споры между работниками и работодателями в данной сфере правоотношений возникают, в основной своей массе, по поводу возмещения вреда, причинённого здоровью вследствие профессионального заболевания и компенсации морального вреда.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей (ч. 2 ст. 7), каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены (ч. 2 ст. 37), каждый имеет право на охрану здоровья (ч. 2 ст. 41), каждому гарантируется право на судебную защиту (ч. 1 ст. 46).
Из данных положений Конституции РФ в их взаимосвязи следует, что каждый имеет право на справедливое и соразмерное возмещение вреда, причинённого повреждением здоровья вследствие необеспечения работодателем безопасных условий труда, а также имеет право требовать такого возмещения в судебном порядке.
Достаточно часто встречается ситуация, когда размер утраченного работником вследствие профессионального заболевания заработка превышает размер страхового возмещения, выплачиваемого ему в рамках обязательного социального страхования.
При её разрешении суды исходят из того, что в случае, если страховые выплаты не покрыли убытки, причинённые работнику вследствие профессионального заболевания, работник вправе требовать в судебном порядке возмещения вреда в части, превышающей страховые выплаты, с работодателя. Таким образом, с работодателя подлежит взысканию разница между суммой утраченного работником заработка и суммой выплат, перечисляемых ему ФСС России.
Основным правовым обоснованием такого мнения является то, что «согласно правовым позициям, изложенным в сохраняющих свою силу определениях Конституционного Суда Российской Федерации, закреплённый в Федеральном законе «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» принцип гарантированности возмещения причинённого вреда предполагает защиту нарушенных прав в полном объёме» (Определения от 01.12.2005 № 460-О, от 03.11.2006 № 445-О).
Устанавливая в п. 1 ст. 1 обязательный уровень возмещения вреда, названный федеральный закон не ограничивает право застрахованных лиц на возмещение причинённого вреда в части, превышающей обеспечение по социальному страхованию, осуществляемое на основании данного федерального закона: работодатель несёт ответственность за вред, причинённый жизни или здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, в порядке, закреплённом главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 11.07.2006 № 301-О и от 21.12.2006 № 580-О).
В частности, обязательства вследствие причинения вреда установлены в параграфе 2 главы 59 Гражданского кодекса РФ (далее ― ГК РФ), положения статей 1084, 1085 и 1086 которого определяют объём и характер возмещения вреда, причинённого гражданину повреждением здоровья при исполнении им договорных обязательств, а также размер подлежащего возмещению утраченного потерпевшим заработка (дохода).
В соответствии со ст. 1084 ГК РФ вред, причинённый жизни или здоровью гражданина при исполнении договорных обязательств, а также при исполнении обязанностей военной службы, службы в милиции и других соответствующих обязанностей, возмещается по правилам, предусмотренным гл. 59 ГК РФ, если законом или договором не предусмотрен более высокий размер ответственности.
При причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определённо мог иметь, а также дополнительно понесённые расходы, вызванные повреждением здоровья (ст. 1085 ГК РФ).
На основании ст. 1072 ГК РФ юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего, в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причинённый вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.
Положения приведённых правовых норм устанавливают обязанность лица, причинившего вред, возместить утраченный заработок в полном объёме, а не в какой-либо части.
Кроме того, положения ч. 2 ст. 1 ФЗ от 24.07.1998 № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» не ограничивают права застрахованных на возмещение вреда, осуществляемого в соответствии с законодательством Российской Федерации, в части, превышающей обеспечение по страхованию, осуществляемое в соответствии с указанным Федеральным законом (Апелляционное определение Московского городского суда от 16 апреля 2018 г. по делу № 33-16292/2018).
Наряду с возмещением вреда в части, превышающей страховые выплаты, в судебной практике встречается огромное количество дел с требованиями работника к работодателю о компенсации морального вреда, причинённого профессиональным заболеванием.
Действительно, на основании ст. ст. 21 и 220 Трудового кодекса Российской Федерации (далее ― ТК РФ) работник имеет право на возмещение вреда, причинённого ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном ТК РФ и иными федеральными законами. Моральный вред, причинённый работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба (ст. 237 ТК РФ).
В соответствии с абз. 2 п. 3 ст. 8 Федерального закона от 24.07.1998 № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» возмещение застрахованному морального вреда, причинённого в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.
При кажущейся простоте и ясности содержания данных норм вышеобозначенных нормативных актов на практике множество проблем связано как раз с требованием работника к работодателю о возмещении (компенсации) морального вреда в связи с профессиональным заболеванием.
Так, при рассмотрении судами указанного требования складывается неоднозначная правовая позиция в случаях, когда профзаболевание у пострадавшего установлено по последнему месту работы, но стаж во вредных условиях труда исчисляется десятками лет у предыдущих работодателей.
Существует правовая позиция, согласно которой, если профессиональное заболевание выявлено по последнему месту работы заболевшего, учитываться, тем не менее, должен весь период его трудовой деятельности, когда он подвергался воздействию вредных факторов, в том числе при работе на других предприятиях (организациях).
Так, истец И.Е.А. обратился в суд с иском сразу к нескольким ответчикам ― ПАО « Самараэнерго» и ПАО «Т Плюс» ― о компенсации морального вреда.
В обоснование требований он ссылался на то, что в течение 23 лет проработал в условиях воздействия вредных производственных факторов, указав, сколько лет работал конкретно в каждой из вышеперечисленных организаций.
Согласно акту о случае профессионального заболевания № <***> от <***>, причиной профессионального заболевания или отравления И.Е.А. является длительное воздействие на организм человека вредных производственных факторов или веществ: работа в условиях воздействия производственного шума, превышающего ПДУ на 8 дБА. Заболевание является профессиональным и возникло в результате выполнения работ в условиях длительного воздействия повышенного уровня производственного шума, превышающего предельно допустимые уровни на 8 дБА.
Судом установлено, что на предприятии всех ответчиков истец работал в качестве мастера по ремонту оборудования электрического цеха, следовательно, его условия труда на данных предприятиях аналогичны, что позволяет сделать вывод о том, что он подвергался воздействию одних и тех же вредных факторов на каждом предприятии.
Данный вывод суда подтверждается санитарно-гигиенической характеристикой труда, актом о профессиональном заболевании. Каких-либо свидетельств того, что воздействию вредных веществ он подвергался только в одной из перечисленных организаций, суду не представлено. При таких обстоятельствах, несмотря на то, что профзаболевание выявлено по последнему месту работы, суд, обоснованно удовлетворил требования истца, исходя из длительного многократного воздействия на организм вредных факторов, и взыскал с каждого из ответчиков моральный вред в пользу истца (Решение Ленинского районного суда г. Самары от 02 августа 2017 г. по делу № 2-3279/2017). Аналогичные выводы содержатся в Апелляционных определениях Самарского областного суда от 21 ноября 2017 г. по делу № 33-14686/2017 и от 21 ноября 2017 г. по делу №33-14952/2017 и др.
В судебной практике встречается и противоположное мнение.
Например, Гуковский городской суд Ростовской области, разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Ф.Н.А. о взыскании единовременной выплаты в счёт компенсации морального вреда, причинённого профессиональным заболеванием, суд первой инстанции исходил из того, что утрата профессиональной трудоспособности вследствие профессионального заболевания истцу была впервые установлена именно в период его работы в ООО «УК "Межегейуголь"», долевая ответственность иных работодателей, на предприятиях которых ранее трудился истец, в причинении вреда его здоровью не установлена, в связи с чем именно ООО «УК "Межегейуголь"» обязано осуществить Ф.Н.А. единовременную выплату в счёт компенсации морального вреда в полном размере (Решение Гуковского городского суда Ростовской области от 30 марта 2016 г. по делу № 2-653/2016). Аналогичные выводы содержатся в Решении Донецкого городского суда Ростовской области от 20 мая 2016 г.; Решении Киселевского городского суда Кемеровской области от 18 июня 2014 г. и др.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, дополнив их суждением о том, что причиной профессионального заболевания истца, согласно акту о случае профессионального заболевания от 23 января 2015 г., явилось длительное воздействие на его организм вредных производственных факторов. Ф.Н.А. испытывал воздействие вредных производственных факторов при исполнении трудовых обязанностей в период работы в ООО «УК "Межегейуголь"», и в этот период ему впервые был установлен диагноз профессионального заболевания. Суд апелляционной инстанции также сделал вывод о том, что законом не предусмотрено определение степени вины работодателя в причинении вреда здоровью работника в процентах пропорционально времени работы этого работника на конкретном предприятии (Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Ростовского областного суда от 30 июня 2016 г. по делу № 2-653/2016). Аналогичные выводы содержатся в Апелляционном определении судебной коллегии по гражданским делам Ростовского областного суда от 25 августа 2016 г. и др.
Однако вышеприведённую позицию нельзя назвать устоявшейся. Вышестоящие органы правосудия далеко не всегда подтверждают её обоснованность.
Как разъяснил Верховный Суд РФ по данному делу, исходя из заявленных Ф.Н.А. исковых требований и возражений против них ответчика, обстоятельствами, имеющими значение для разрешения спора по иску Ф.Н.А. к ООО «УК "Межегейуголь"» о взыскании единовременного пособия в счёт компенсации морального вреда, являются: установление наличия или отсутствия неправомерных действий работодателя, повлёкших причинение работнику вреда вследствие возникновения у него профессионального заболевания; установление наличия спора между работником и работодателем по факту причинения работнику неправомерными действиями работодателя морального вреда или о размере его возмещения; определение в локальном нормативном акте ООО «УК "Межегейуголь"» порядка выплаты работникам этого предприятия единовременного пособия в счёт компенсации морального вреда в связи с выявлением у них профессионального заболевания; соблюдение этого порядка Ф.Н.А.; наличие и степень вины ООО «УК "Межегейуголь"» в причинении вреда здоровью истца вследствие профессионального заболевания; степень нравственных и физических страданий, причинённых работнику (Ф.Н.А.) в связи с повреждением здоровья; разумность и справедливость заявленных требований.
Суд первой инстанции не определил перечисленные выше обстоятельства в качестве юридически значимых для разрешения настоящего спора, они не вошли в предмет доказывания по делу и, соответственно, не получили правовой оценки суда.
Так, суд первой инстанции не дал оценку акту о случае профессионального заболевания от 23 января 2015 г., в п. 17 которого указано, что с учётом недолгой продолжительности работы Ф.Н.А. в ООО «УК "Межегейуголь"» (при вахтовом методе работы ― фактически 7 месяцев) профессиональное заболевание возникло у Ф.Н.А. не одномоментно, а в течение длительного времени работы (на протяжении 29 лет) у предыдущих работодателей, так как причиной данного профессионального заболевания служит длительное воздействие на организм вредных производственных факторов.
Не являлись предметом проверки суда и доводы представителя ООО «УК "Межегейуголь"», которые приводились в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции, о том, что общий стаж работы Ф.Н.А. в условиях воздействия вредных веществ и неблагоприятных производственных факторов, в том числе на шахте «Алмазная», шахте «Замчаловская», в Управлении по монтажу, демонтажу и ремонту ГШО, ОАО «Замчаловский антрацит» на шахте «Замчаловская», в ОАО холдинговая компания «Якутуголь», составляет 29 лет, из которых в ООО «УК "Межегейуголь"» ― только 7 месяцев, что соответствует 2 % от всего стажа работы во вредных условиях, повлёкшей получение истцом профессионального заболевания.
Как следствие, дело направлено на новое рассмотрение, так как суд первой инстанции, неправильно применив правовые нормы, регулирующие спорные отношения, не определил юридически значимые для разрешения спора обстоятельства, кроме того, не дал оценки доводам ответчика о том, что истец работал у него недолгий период, а профессиональное заболевание возникло у него не одномоментно, а в течение длительного времени работы у предыдущих работодателей (Определение Верховного Суда РФ от 15 мая 2017 г. № 41-КГ17-4). Аналогичные выводы содержатся в Определении Верховного Суда РФ от 26 июня 2017 г. № 41-КГ17-6 и др.
При этом ещё один важный момент: возмещение морального вреда работнику работодателем самостоятельно, согласно внутренним локальным актам и вне судебного порядка, не все суды признают обоснованным.
В одном случае представители фемиды исходят из того, что компенсация, предусмотренная локальными нормативными актами работодателя, является не выплатой компенсации морального вреда (поскольку выплачивается без учёта степени физических и нравственных страданий, индивидуальных особенностей конкретного работника), а дополнительной компенсационной выплатой в случае установления работнику профессионального заболевания в соответствии с нормами трудового законодательства. В связи с чем исковое требование работника о компенсации морального вреда, причинённого профессиональным заболеванием подлежит удовлетворению и в случае, когда выплаты в счёт компенсации морального вреда работодателем производились в соответствии с локальными актами (Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 26 февраля 2015 г.; Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 11 ноября 2015 г. и др.).
В соответствии с другой позицией, работник не вправе в судебном порядке требовать от работодателя компенсацию морального вреда в связи с утратой профессиональной трудоспособности, если причинённый вред был возмещён ему в добровольном порядке в соответствии с условиями коллективного договора или иного локального акта. В данном случае, по сути, ставится вопрос о взыскании повторной компенсации морального вреда, что законом не предусмотрено. (Определение Верховного Суда РФ от 15 мая 2017 г. № 41-КГ17-4). Аналогичные выводы содержатся в Определении Верховного Суда РФ от 26 июня 2017 г. № 41-КГ17-6; Постановлении Верховного Суда РФ от 26 октября 2016 г. № 6-ПВ16 и др.).
Обращает на себя внимание также вопрос о размере компенсации морального вреда, причинённого профессиональным заболеванием, а именно: вправе ли работник требовать компенсацию морального вреда в размере большем, чем это установлено отраслевым соглашением или коллективным договором.
При ответе на данный вопрос можно наблюдать противоречивость судебной практики, которая в целом сводится к двум правовым позициям.
В соответствии с первой, «работник, в случае получения профессионального заболевания, не вправе требовать, а суд не вправе взыскивать компенсацию морального вреда в размере большем, чем это установлено отраслевым соглашением или коллективным договором» (Определение Верховного Суда РФ от 20 декабря 2016 г. № 67-КГ16-22).
Согласно второй позиции «в случае спора размер компенсации морального вреда определяется судом вне зависимости от размера, установленного соглашением сторон, и вне зависимости от имущественного ущерба, которым в случае профессионального заболевания является утраченный средний заработок работника» (Постановлении Верховного Суда РФ от 26 октября 2016 г. №6-ПВ16; Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 10 апреля 2018 г. по делу № 33-979-2018).
Таким образом, подводя итог всему вышесказанному, можно отметить, что судебная практика по делам, связанным с профессиональными заболеваниями, противоречива и неоднозначна, а знание всех её нюансов необходимо, поскольку позволяет сторонам грамотно формулировать свои исковые требования и отстаивать каждому из них свою позицию в суде.
Анна Офицерова