С председателем совета директоров табачной компании «БАТ-Ява» Леонидом Синельниковым мы встретились в ресторане «Ваниль». В конце 1990-х Синельников приобрел квартиру неподалеку — только не на перелицованной девелоперами Остоженке, а на Пречистенке: «Там старая Москва сохранилась гораздо лучше — много исторических памятников под охраной государства, так просто их не снесешь».
Леонид Синельников 47 лет из своих 70 проработал на табачной фабрике «Ява», которая в результате приватизации была поглощена международным концерном British American Tobacco (BAT). Пришел он сюда в 1962 г. по распределению после Московского технологического института пищевой промышленности, а в 1965 г., в 26 лет, стал главным инженером «Явы». В те годы там еще работали люди, которые помнили прежних хозяев фабрики. Основана она была в 1856 г. предпринимателем Самуилом Габаем и называлась «Табачная фабрика товарищества С. Габай» вплоть до прихода большевиков к власти. «Например, начальником отдела контроля качества на “Яве” в 1960-е была Тамара Яковлевна Моздгришвили, которая с юных лет, еще “при хозяевах”, работала на фабрике. И она сберегла дубовое директорское кресло работы мастера Шутова», — говорит Синельников. Спинка кресла в форме оглобли украшена русской пословицей «Тише едешь — дальше будешь», ручки кресла — в виде топоров, да еще в дизайн остроумно вписаны рабочие рукавицы. «Понятная идея: главное — трудиться и делать это качественно, — комментирует бывший гендиректор “Явы”, в кабинете которого стояло кресло Габая. — Для нас на “Яве” это всегда было актуально».
Не зря же фабрика долгие годы была поставщиком императорского двора, а в советское время делала персонально для Сталина папиросы «Герцеговина флор» (табаком из них советский диктатор набивал свою трубку). А явские сигареты массового производства — «Ява», «Космос», «Союз-Аполлон» — пользовались огромным спросом. В конце 1990-х хитом продаж стала новая марка «Ява золотая» — сигареты, сделанные по европейским стандартам качества, но с привычной для российских курильщиков крепостью вкуса. По данным Nielsen, в первом полугодии 2009 г. семейство сигарет «Ява» занимало чуть больше 7% российского рынка, а «Ява золотая» — 24% в своем ценовом сегменте (17-20 руб. за пачку).
Дырка в железном занавесе
Мы садимся за стол в полдень: завтракать уже поздно, обедать вроде бы рано, поэтому Синельников решает обойтись чайником чая, а я — кофе с десертом. «Табачники во всем мире — единая сплоченная семья. В советское время мы имели великолепные контакты со всеми западными табачными концернами. Они приезжали к нам, приглашали к себе, мы виделись на всяких международных симпозиумах. В общем, знали друг друга — и дружили, — неторопливо рассказывает Синельников. — На фоне изоляции советской экономики это была неслыханная открытость. При Сталине был железный занавес, потом он стал немножко полегче, попрозрачнее — но это все равно был занавес». Он сдержанно улыбается в ответ на мою шутку, что табачники-то и прожгли этот занавес своими окурками, и продолжает: «К примеру, коллеги из водочной или кондитерской отрасли находились в этом смысле в несравнимых условиях. У нас же были теснейшие связи с Западом — со всеми компаниями, не только с BAT: с Philip Morris, с Reynolds…»
Контактами с производителями сигарет дело не ограничивалось, особенно у «Явы». Это была единственная табачная фабрика в СССР, у которой 80% выпуска приходилось на сигареты с фильтром (у остальных фабрик в структуре производства доминировали сигареты без фильтра и папиросы). А оборудование для изготовления сигарет с фильтром в стране за 70 с лишним лет советской власти делать так и не научились. Сырье большей частью тоже было импортное — по климатическим условиям в СССР мало где можно было выращивать качественный табак. «Но ведь даже бумагу для сигарет и фильтры надо было закупать за валюту. Даже клей! — восклицает Синельников. — Это же качественно иной технологический уровень, чем был у советской промышленности».
Техническая оснащенность «Явы», соответственно, была выше, чем у других фабрик. Даже производство сигарет «Новость» для Брежнева было перенесено на «Яву» с «Дуката» — товарищи по партии озаботились тем, что генеральный секретарь ЦК КПСС курит довольно-таки плебейские сигареты, и поставили перед «Явой» задачу сделать для Брежнева «Новость» улучшенного качества. На «Яве» сигареты собирали и укладывали в твердые пачки, а потом перевозили на «Дукат» для фирменной маркировки. В конце концов по распоряжению ЦК КПСС импортная линия для производства сигарет с фильтром была закуплена и для «Дуката» — но тут Брежнев объявил, что врачи запретили ему курить вообще, усмехается Синельников.
В конце 1980-х технологическая продвинутость, казалось, начала работать во вред «Яве». Ведь у этой фабрики потребность в валюте для закупки оборудования и комплектующих была значительно выше, чем у других. «Ну а государство к тому времени не могло обеспечивать нас валютой, как прежде. В стране уже был кризис. Другого источника валютных поступлений у нас не было — предприятия же не могли сами конвертировать рублевую выручку, как сейчас», — объясняет Синельников. Поэтому к началу 1990-х ему было очевидно: без западных партнеров не обойтись. Тем более что фундаментально «Ява» находилась в выигрышном положении. «Мы были полностью готовы совершить прыжок в новые экономиче-
ские отношения. Мы были интегрированы в них всей предыдущей жизнью«, — вспоминает Синельников.
Приватизация по-честному
Западные табачные корпорации, в свою очередь, стремились воспользоваться внезапно открывшимися рыночными возможностями для экспансии в России.
Поначалу руководство фабрики нацеливалось на создание совместного предприятия с иностранцами, как тогда делали многие. «У нас, например, были хорошие связи с Philip Morris — в 1980-е мы совместно с ней выпускали сигареты “Союз-Аполлон”, а потом еще и Marlboro по контракту», — рассказывает Синельников. Но в августе 1992 г. он познакомился с президентом BAT сэром Патриком Шихи. Синельникову он понравился: «Очень интересный и колоритный человек, с колоссальным опытом работы — я видел, что ему можно доверять». А главное — BAT единственная из международных компаний делала ставку на местные марки. «Мы были заинтересованы в сохранении нашей «Явы», — поясняет он.
Московская фабрика вела переговоры с BAT два года. «Они были очень сложные, но мы добились определенных гарантий того, что наше производство будет развиваться и будет сохранен прежний кадровый состав предприятия», — рассказывает Синельников. А поскольку к моменту завершения переговоров в стране уже вовсю шла приватизация, «Ява» предложила BAT воспользоваться этим механизмом взамен создания СП.
Фабрика выбрала так называемый второй вариант приватизации, при котором коллектив получил 51% акций, а 49% осталось у государства в лице правительства Москвы. Еще в мае 1994 г., пока шли переговоры между «Явой» и BAT, фонд имущества Москвы продал 29% акций на чековом аукционе. BAT приобрела там около 8-10% акций «Явы» (примерно такой же пакет был позднее докуплен британо-американскими табачниками на денежном аукционе). А в августе 1994 г. международная табачная корпорация выиграла еще и инвестиционный конкурс по продаже 15% акций фабрики. Условие конкурса — вложить в модернизацию фабрики $72 млн в течение трех лет — BAT выполнила (за те 15 лет, что «Ява» принадлежит BAT, инвестиции иностранного акционера в московскую фабрику составили $160 млн). Кроме BAT, никто больше документы на участие в конкурсе не подал. По словам Синельникова, все конкуренты понимали: после двух лет таких плотных переговоров «Явы» с BAT шансов выиграть у них просто нет.
Вскоре BAT представилась возможность полностью получить контроль над фабрикой, а работникам «Явы» — прилично заработать на этом. Дело в том, что на чековом аукционе 12% акций «Явы» достались портфельному инвестору — фонду New Age из США. Акции «Явы» не были выведены на биржу, и New Age в конце 1994 г. запустил их скупку на фабрике через инвестиционную фирму «Олма» по цене 300 номиналов (номинал был 1 руб.). «Ну мы переговорили с BAT — и та предложила 400 номиналов. В результате наши рабочие получили на руки суммы, эквивалентные $5000-10 000, а менеджеры — и вовсе и по $15 000-20 000, — улыбается Синельников. — Большие деньги для 1994 г.: продав BAT свои акции (а получены они были бесплатно), многие сотрудники “Явы” купили себе и машины, и мебель, и даже квартиры. Так что в результате наших действий рабочие не оказались, как часто бывало в результате приватизации, без какой-либо выгоды. Мы провели приватизацию честно».
Причем по условиям сделки с BAT после первого собрания акционеров сотрудники «Явы» были вправе выкупить обратно до половины своего прежнего пакета. В общей сложности сотрудники «Явы» (уже переименованной в «БАТ-Яву») выкупили тогда около 5% акций. Синельников тоже так сделал, размер своей доли он не раскрывает. В 2007 г. BAT возобновила покупку акций у работников (см. справку) — по новой редакции закона об акционерных обществах владелец более 95% акций вправе сделать такое предложение миноритариям.
Цивилизованный вред
Синельников убежден: то, что произошло с табачной отраслью в 1990-е, — один из самых успешных примеров в истории российских рыночных реформ. «Старый рынок в один момент свернулся, а на его место пришел другой, активно использующий международные стандарты, — аргументирует он. — И сегодня табачный рынок — один из самых цивилизованных в России. Например, сколько проблем с рынком водки: и паленая она, и серая, люди травятся, а сколько в алкогольной отрасли было бандитских наездов, убийств!» Председатель совета директоров «БАТ-Явы» даже вспоминает выступление лидера ЛДПР Владимира Жириновского на парламентских слушаниях несколько лет назад: «Он сказал: вот табачники правильно поступили — продали акции международным компаниям, и сразу у них все стало на свои места».
К тому же технологически сигареты значительно сложнее производить «налево», чем алкоголь. «Водку можно разлить по бутылкам и в грязной ванной, самое сложное — закупорить. А вот сигарету на коленке не сделаешь», — подтверждает Синельников.
Тут, правда, у меня, как у давно не курящего человека, возникает вопрос: на чем бы там ни делали сигареты — но ведь очевидно, что никакой пользы их употребление не приносит? Да и сам Синельников припоминает, что Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) еще в 1999 г. на учредительной конференции по выработке Рамочной конвенции по борьбе против табака полностью исключила производителей табака из диалога: «Табачные компании по определению считаются преступниками — а значит, с ними не о чем договариваться, они не могут быть стороной в переговорах».
Тем временем антитабачное законодательство ужесточается и на Западе, и в России. Улицы Москвы заполнены социальной рекламой «Вы курите, потому что вам так нравится, но это все равно приводит к раку легких». В 2010 г. вступает в силу технический регламент для производителей сигарет, по которому предупреждение о вреде курения должно занимать до 50% площади упаковки, как в Европе. Вдобавок в России налоговая нагрузка на табачную отрасль за последние шесть лет увеличилась в 5 раз (поступления от табачного акциза в 2009 г. ожидаются на уровне 60 млрд руб. против 12 млрд руб. в 2003 г.), а в 2010 г. она возрастет еще более чем в 1,5 раза до 100 млрд руб. А объемы продаж при этом стабильны (в первом полугодии 2008 г., по данным Nielsen, — 148 млрд руб., в первом полугодии 2009 г. — 169 млрд руб.).
Ну и о каком будущем табачной промышленности после всего этого можно говорить?
Синельников осознает, что отношение к табачникам со стороны ВОЗ вряд ли улучшится. «Хотя, по-моему, это неправильно, неумно и не приносит позитивных результатов — ведь мы, производители продукта, знаем о нем много, и почему же не использовать наши знания на пользу общего дела?» — добавляет он. В конце концов, отмечает Синельников, и его компания, и ВОЗ придерживаются одинакового мнения о курении: «То, что это вредно, признано медициной».
Сам Синельников, поступив работать на «Яву», не курил. «Вот когда меня назначили директором [в 1981 г.] — закурил, очень уж нервная это была работа в советское время: вся эта борьба за план, за показатели, постоянные вызовы в райком партии… Причем дома вообще не курил, только на работе», — продолжает он. А семь лет назад, отойдя от оперативного руководства фабрикой и возглавив совет директоров «БАТ-Явы», мой собеседник совершенно безболезненно отказался от курения. «Видимо, я просто генетически к этому не склонен», — предполагает он.
Вот только далеко не всем курильщикам так повезло с генетикой. «Регулирование потребления табака со стороны государства необходимо — просто ограничение должно быть разумным, — соглашается Синельников. — Сказать, что люди сейчас не проинформированы о вреде табака, нельзя. Это уже вопрос их собственного выбора — курить или нет». Сам-то он отлично помнит те времена, когда власти вообще не беспокоились по этому поводу — единственной их заботой было обеспечить курильщиков сигаретами. Неважно, какого качества, лишь бы избежать табачных бунтов (знаменитая надпись «Минздрав СССР предупреждает: курение опасно для вашего здоровья» появилась на сигаретных пачках только в 1979 г.).
В конце концов, из каких соображений Петр I приохотил к табаку Россию? Чтобы убедить Запад, что русские — совсем как европейцы: бреют бороды, танцуют на ассамблеях и дымят трубками. 300 лет, прошедших с тех пор, — достаточный срок для того, чтобы всеобщая мода на курение достигла своего пика и начала сворачиваться, говорю я. Синельников кивает. «Но разве мог кто-то из нас предполагать, что Советский Союз прекратит свое существование в 1991 г.? — риторически вопрошает он. — Жизнь не стоит на месте, и предугадать, куда она вывернет, нам не дано. Лучше просто честно и качественно делать свое дело».
Индонезийцы в Ямской слободе
Свое современное название «Табачная фабрика товарищества С. Габай» получила по стечению обстоятельств. В начале XX в. она использовала в производстве индонезийский (явский) табак, были в ее портфеле марок и папиросы «Ява». Видимо, в связи с этим в 1920 г. на фабрике побывала делегация индонезийских коммунистов. В честь этого события в названии Табачной фабрики № 2 и появилось слово «Ява».
Район, в котором находится фабрика «Ява», — бывшая Ямская слобода у Белорусского вокзала — в XIX в. был облюбован извозчиками (ямщиками). Был у Синельникова такой случай: «Как-то раз нам нужно было уложить бетонный фундамент под цехом. Стали долбить землю — а ломы с легкостью уходят в почву. Оказалось, под нашим двором — целые залежи конского навоза».
Звезды 90-х
«Нашими консультантами во время приватизации был инвестиционный банк Credit Suisse First Boston и лично Борис Йордан, а юристом — Леонид Рожецкин, люди очень высокого уровня с точки зрения понимания бизнеса, — не без гордости рассказывает председатель совета директоров “БАТ-Ява”. — К инвестиционному конкурсу мы подошли хорошо подготовленными, с полностью проработанным бизнес-планом».
Ольга Проскурнина
Ведомости 03.12.2009, 229 (2499)