«ГРОМ НЕ ГРЯНЕТ – МУЖИК НЕ ПЕРЕКРЕСТИТСЯ»

Автор: Дмитрий Ефремов

«ГРОМ НЕ ГРЯНЕТ – МУЖИК НЕ ПЕРЕКРЕСТИТСЯ»

В минувший понедельник Мосгорсуд не стал изменять меру пресечения, оставив Наталью Гулевич под стражей в городской больнице № 47, которая специализируется на лечении урологических заболеваний (туда под нажимом Европейского суда по правам человека ее направили 22 ноября). Но уже во вторник, 29 ноября, как сообщила адвокат Анна Ставицкая, Наталью Гулевич перевели из больницы в СИЗО «Матросская тишина». Уголовное дело в отношении Натальи Гулевич по части 4-й статьи 159 УК (мошенничество) было возбуждено Главным следственным управлением ГУВД Москвы летом 2010 года. Поводом для этого стало заявление представителей Номос-банка, с которым Гулевич не рассчиталась по кредитам. Часть заемных средств — 18 млн. долларов (или 590 млн. рублей по курсу того времени) — были переведены на счета фирм-однодневок и похищены. А недвижимость, находящаяся в залоге у банка-кредитора, была перезаложена несколько раз. Так, когда здания и акции уже были заложены Номос-банку, ГП «Статус» выступилj поручителем по кредитам, которые Александр Глуховской взял у Федерального банка Ближнего Востока, Русского элитарного банка и ЕБРР. Кроме того, Номос-банк обнаружил, что заложенные ему активы обременены кредиторской задолженностью фирм-однодневок.

Наталью Гулевич арестовали 2 декабря прошлого года. Первое заседание по существу назначено к слушанию в Таганском суде Москвы 13 декабря.

Социальные сети пестрят заголовками о невиновности Гулевич, несправедливости избранной ей меры пресечения, бесчеловечности судебной системы и заказном характере самого процесса. Однако следует разобраться детально, что действительно имеет место быть, а что, как бы это в данном случае цинично ни звучало - грамотно выстроенная линия защиты подсудимой.

Действительно, история женщины – успешного руководителя и финансиста с приставкой «экс», которая за время пребывания под стражей потеряла здоровье, будоражит общественность. Однако в данном случае известностью подследственной и скандальностью самой истории вскрыта действительно серьезная проблема: нечеловеческие условия содержания подозреваемых и обвиняемых в следственных изоляторах. Только представьте себе, если государство допустило такие проблемы со здоровьем подследственного лица, к которому прикованы все объективы СМИ страны, то что в реальности в тюрьмах творится с людьми, которые не обладают увесистым статусом в обществе.

Да, презумпция невиновности конституционно закреплена в правовой системе нашей страны, однако, как и принципы справедливости, равенства, возмездности за содеянное. Так давайте решать проблему не Натальи Гулевич, создавая вспомогательные фонды в ее честь, а на ее примере добиваться реформирования системы исполнения наказания в целом.

Вопрос о законности продления меры пресечения и изначального ее избрания в виде содержания под стражей также привлек достаточно внимания как сторонников Гулевич, так и ее противников. Да, действительно, Верховным судом не раз указывалось на то, что сама тяжесть содеянного не является основанием избрания меры пресечения, связанной с лишением свободы. Однако суд в данном случае при принятии решения руководствовался рядом факторов, часть из которых применима непосредственно к этому делу и должна быть оценена судом, а часть является следствием заскорузлости судебной системы нашей страны.

Итак, начнем с того, что Гулевич обвиняется в совершении преступления, относящегося к категории особо тяжких преступлений - мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, совершенное в особо крупном размере. Данное преступление, хотя и входит в состав Раздела 8 УК РФ «Преступления в сфере экономики», однако экономического характера не носит. Так, если откинуть мудреный способ совершения преступления, то останется банальное хищение чужого имущества. Однако этот самый способ и является основной проблемой доказывания преступлений данного вида: во-первых, денежные средства, переводимые со счета на счет обезличены, а во-вторых, действия, совершаемые преступником и относимые уголовным законом к объективной стороне преступления, очень близко граничат с гражданско-правовыми отношениями. В данном случае действия Гулевич, как мошенничество, можно расценивать только в одном случае – если вступая в договорные обязательства с банком, она изначально не собиралась их выполнять и планировала присвоить денежные средства. Т.е. виновная в совершении мошенничества осознавала, что путем обмана или злоупотребления доверием совершала хищение чужого имущества и желала этого. Неисполнение же договорных обязательств в связи с отсутствием денежных средств (возможности исполнения обязательства) влечет гражданско-правовую ответственность (Бюллетень ВС РФ 2001 № 8 с. 11).

При этом доказыванию подлежит изначальный умысел экс-генерального директора Гулевич на присвоение имущества Номос-банка и корыстная цель виновной. Данные обстоятельства являются на редкость сложно доказуемыми, а при правильных действиях обвиняемого, нужных показаниях свидетелей и иных действиях, направленных на избежание ответственности, недоказуемыми вовсе.

По личному опыту могу сказать, что подобных преступлений совершается огромное количество. Так, организациями берутся крупные суммы денежных средств в кредит, после чего за счет неоправданного обременения недобросовестных юридических лиц обязательствами имущественного характера возбуждается процедура лжебанкротства, кредитор получает на руки исполнительный документ, однако к тому времени выясняется, что взыскать уже нечего. В то же время практика рассмотрения судом таких дел очень скудна, в связи с тем, что если уголовные дела и возбуждаются по указанному составу, то до суда либо не доходят в связи с прекращением за отсутствием достаточной доказательственной базы, либо поступают в суд уже по иным более формальным и мягким составам, как, например, злостное уклонение от исполнения решения суда (ст. 315 УК РФ) либо злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ).

Таким образом, содержание судом Гулевич под стражей с той или иной долей погрешности можно назвать оправданным с точки зрения целей уголовно-процессуального закона – конечно, с учетом, что в материалах дела имеются реальные доказательства ее вины.

Здесь же кроется и ответ на вопрос о такой беспрецедентной сумме залога в 100 млн. рублей. Данный шаг суда был не чем иным, как попыткой смягчить резонанс в обществе – «ведь предлагалась же альтернативная мера». Никто, конечно, отпускать Гулевич не собирался.

Адвокаты же обыграли данный факт в свою пользу, предоставив на обозрение суда заключение оценочной экспертизы, подтверждающей фактическое отсутствие у семьи Гулевич «баснословных» денежных средств (имущество оценили в сумму 30 млн. рублей). Последнее, конечно, соответствующим образом настраивает общественность, указывает на несоразмерность и неисполнимость требований суда и неизбежно будет в дальнейшем представлено как доказательство невиновности подсудимой.

Еще одной проблемой, которая отчасти также явилась причиной происходящего, является так называемая «судейская круговая порука». Так, суд, продляя срок содержания под стражей, по сложившейся в России практике рассматривает ходатайство следственных органов формально, без индивидуального подхода. Фактически, если лицу избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, то надежда на то, что впоследствии ему ее изменят, практически отсутствует. Так, если суд принимает решение о замене меры пресечения на более мягкую, не связанную с лишением свободы, то возникает вопрос о том, законно ли она избрана изначально. В случае с Гулевич, которая потеряла здоровье, находясь в следственных изоляторах, изменять ей меру пресечения для суда как минимум опасно, т.к. в случае, если дело по каким-либо причинам до суда не дойдет, то встанет вопрос о задержании невиновного человека. Таким образом, суд всяческими способами будет принимать решения, защищающие «собственные интересы». Другое дело, если следственные органы обратятся с ходатайством об изменении меры пресечения.

Делать выводы о том, носит ли данное дело заказной либо показательный характер, сейчас сложно. Понятно одно, это нестандартное дело, к которому привлечено чрезмерное количество внимания. И есть из-за чего – страдающая женщина в местах изоляции от общества, огромные деньги, являющиеся предметом преступления, здания в центральной части столицы, являющиеся предметом залога, серьезные недостатки уголовно-исполнительной системы и вдобавок ко всему все это происходит накануне выборов в Государственную Думу Российской Федерации.

Защита подсудимой высказывает мнение о том, что это рейдерский захват предприятия, потерпевшие же настаивают на том, что это действенные меры, направленные на защиту собственности банка. Истина будет установлена в суде при рассмотрении уголовного дела по существу.