А ну-ка отними! Как прокуроры у коррумпированных чиновников имущество отбирают

Автор: Александр Чакински

Когда кто-то спросил Еврикрата Анаксандра, почему спартанцы не держат деньги в общественной сокровищнице, тот ответил: «Чтобы не совращать тех, кто будет её охранять»

Плутарх

Статья 20 Конвенции ООН против коррупции в российском законодательстве

Трудно быть «слугой народа», не преследуя при этом собственной выгоды. Поэтому нет такого времени и нет такой страны, которым не была бы известна коррупция. Важность борьбы с коррупцией признана на мировом уровне. Именно поэтому Организация Объединённых Наций в 2003 г. приняла специальную Конвенцию против коррупции, определяющую основные пути борьбы с ней.

Самую эффективную основу противодействия коррупции закладывает статья 20 этой Конвенции, закрепляющая понятие незаконного обогащения. В чём заключается её смысл? Чиновник отчитывается перед обществом, декларируя свои доходы. А если его расходы на движимое и недвижимое имущество при этом доходам явно не соответствуют, то к нему государством применяются различные законодательные меры, основным из которых является обращение этого имущества в государственный доход.

Положения данной статьи были успешно апробированы во многих странах, в том числе, например, и в Италии, славящейся своей «Коза ностра».

Несмотря на то что Конвенция ООН против коррупции принята 15 лет назад, ратифицирована нашим государством в 2006 г., а борьба с коррупцией провозглашена основополагающей целью, возникают проблемы внедрения положений статьи 20 в отечественное уголовное законодательство. Объяснения этого факта способны вызвать легкую иронию. Например, некоторые учёные утверждают, что введение в Уголовный кодекс РФ понятия незаконного обогащения нарушит… принцип презумпции невиновности. Поскольку именно чиновник в этом случае будет обязан доказывать, что он обогатился законно, а не государство, что он наполнил себе карманы незаконно.

Но бороться с коррупцией (или хотя бы изобразить видимость этого) было необходимо. «Не мытьём, так катаньем». Если незаконно нажитую собственность нельзя отобрать в уголовном порядке, отберём в гражданско-правовом. Поэтому законодателем был принят Федеральный закон от 03.12.2012 № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» (далее — Закон № 230-ФЗ). В данном законе (ч. 3 ст. 16, ст. 17) чётко прописан механизм обращения в доход государства неправедно нажитых чиновничьих доходов. Прокурор, сравнив незначительные доходы «слуги народа» с его вложениями в различное имущество и сделав вывод, что расходы превалируют над доходами, обращается в суд с иском о конфискации этого имущества в доходы государства. Далее Фемида взмахивает мечом, и пристыженный государственный служащий лишается всего, что нажито непосильным, но неправедным трудом.

Проблема решена? Нет, до её решения далеко! После принятия Закона № 230-ФЗ по вопросам изъятия незаконно нажитого имущества в доход государства стала складываться достаточно противоречивая судебная практика. При этом суды исходят, во-первых, из того, что законность полученных доходов должен доказывать государственный служащий, а во-вторых, из того, что чиновники могут приводить любые доказательства того, что источники их доходов законны. Даже если эти источники ранее не были представлены в их налоговой декларации. Доход государственного служащего высчитывается за последние три года.

Прокуроры побеждают коррумпированных чиновников

В ряде случаев суды соглашались с доводами прокуроров. Так, например, прокурор указал, что супругой государственного служащего приобретены земельный участок и дом, стоимость которых превышает совокупный доход супругов за три последних года, получение денежных средств в дар от матери супруги и приобретение имущества на законные доходы не доказаны. В ответ государственный служащий пояснил, что у него были личные накопления. Реальная стоимость проданной квартиры была выше заявленной, что подтверждается предварительным договором купли-продажи.

Суд первой инстанции стал на сторону ответчиков. Однако суд апелляционной инстанции не согласился с ним, указав следующее.

Необходимо различать установленную в договоре цену недвижимости и размер фактически полученной оплаты приобретаемой недвижимости. Именно последнее свидетельствует о получении продавцом дохода. До момента проведения прокурорской проверки никаких разногласий по цене квартиры и по объёму полученных за неё денежных средств у сторон сделки не возникало. Стороны сделки выполнили все условия договора в полном объёме.

На основании изложенного полученный от реализации квартиры размер дохода должен определяться исходя из фактически полученной оплаты за проданную квартиру. В силу правового характера предварительного договора (ст. 429 Гражданского кодекса Российской Федерации) его заключение не свидетельствует о достижении соглашения о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор), тем более не подтверждает факт передачи данного имущества, выполнение работ или оказание услуг.

Поскольку на основании этих данных не представляется возможным доподлинно установить исполнение обязательства дарения, то соответствующие доводы ответчиков подлежат отклонению.

Принимая во внимание значительный объём неподтверждённых доходов, судебная коллегия полагает возможным обращение в доход государства спорного имущества в целом (Апелляционное определение Свердловского областного суда от 23.03.2017 по делу № 33-3837/2017).

По другому делу прокурор обратился в суд с иском, заявив, что ответчик сведений, подтверждающих приобретение на законные доходы транспортного средства, не представил. Ответчик указал, что автомобиль ему подарил дядя, а покупку в автосалоне оплачивало третье лицо. При этом прокурор апеллирует к результатам проверки, но проверку не проводил, доказательств приобретения К. имущества на незаконные доходы не представил.

Разрешая дело и становясь на сторону прокурора, суд апелляционной инстанции руководствовался следующим. Так как сумма сделки по приобретению автомобиля превышает общий доход ответчика за три последних года, предшествующие совершению сделки, сведений об источниках получения средств, за счёт которых была совершена сделка, доказательств законности доходов им не представлено в ходе осуществления контроля, а также при рассмотрении дела, суд первой инстанции пришёл к правильному выводу, что автомобиль подлежит обращению в доход Российской Федерации.

Давая оценку доводам представителя ответчика о том, что в качестве доказательств суду представлены результаты проверки губернатора Приморского края, прокурором проверка не проводилась, суд обоснованно указал на то, что прокурор обратился в суд с иском, реализуя результаты контроля проверки достоверности и полноты сведений о расходах, проведённой департаментом государственной гражданской службы и кадров Приморского края от 29.09.2014, которым сделан вывод о том, что сведения об источниках получения средств, за счёт которых совершена сделка по приобретению автомобиля, представленные муниципальным служащим К., являются недостоверными. Рассмотрев материалы контроля проверки, оценив имеющиеся доказательства и сочтя их достаточными, прокурор в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратился в суд с иском.

Свидетельские показания о передаче автомобиля в дар являются противоречивыми, и поэтому во внимание их принимать нельзя (Определение Приморского краевого суда от 11.08.2015 по делу № 33-6347/2015).

Коррумпированные чиновники побеждают прокуроров

Анализируя судебную практику по рассматриваемому вопросу, следует отметить, что государственные служащие обычно избирают по делам об изъятии незаконно нажитого имущества в доход государства следующую линию защиты. В суд предоставляются договоры дарения, займа. Иногда свидетели дополнительно подтверждают, что чиновник получил деньги или имущество в дар или взаймы. Более авторитетное доказательство — договор на получение банковского кредита, что и имело место в следующем деле.

Прокурор обратился с иском в суд, полагая, что нежилое здание, земельный участок, автомобиль были приобретены ответчиком в результате недобросовестного поведения. Суд первой инстанции полностью удовлетворил этот иск. Апелляционный суд частично отменил это решение, указав, что, согласно сведениям Приморского регионального филиала ОАО «Россельхозбанк», ответчику выдан кредит в сумме 1 000 000 руб.

Здесь, конечно же, возникает вопрос о том, почему получение этого кредита не было указано в декларации государственного служащего о доходах. И суд ответил на этот вопрос следующим, достаточно парадоксальным образом. Указанный кредит не включён в справку о доходах в раздел «финансовые обязательства»… в связи с остатком по счёту в размере 7117 руб. 60 коп., который впоследствии был израсходован на ремонт магазина, принадлежащего ответчику. В результате требование было удовлетворено в части обращения в доход Российской Федерации транспортного средства (Апелляционное определение Приморского краевого суда от 13.06.2017 по делу № 33-5793/2017).

Верховный и Конституционный суды РФ встают на сторону коррумпированных чиновников

Таким образом, в рамках применения положений ч. 3 ст. 16 и ст. 17 Закона № 230-ФЗ сложилась достаточно противоречивая судебная практика. Чтобы заполнить правовые пробелы, понадобились соответствующие разъяснения отечественных высших судов. И они не замедлили всё разъяснить.

Начало было положено Конституционным Судом РФ. В своём Постановлении от 29.11.2016 № 26-П, толкуя положения ст. 17 Закона № 230-ФЗ, суд отметил, что с коррупцией государственных служащих бороться, конечно же, необходимо. И поэтому надо обращать имущество чиновников, в отношении которого они не могут подтвердить законность его приобретения, в доход государства. При этом именно чиновник должен подтвердить в суде законность приобретения имущества.

Коррупция побеждена? Но что-то мешает разделить эту радость. Дело в том, что в этом же постановлении Конституционный Суд РФ отдаёт на откуп суда, при незначительном расхождении размеров доходов и расходов чиновника, вопрос о том, каков непосредственно размер незаконно полученных доходов и незаконно произведённых расходов.

Что в результате? Государственному служащему не надо доказывать, что его доходы были равны сумме расходов и имеющихся сбережений. В результате основный принцип ст. 20 Конвенции ООН против коррупции в российской практике становится фактически неприменимым.

Верховный Суд РФ в своём Обзоре судебной практики по делам по заявлениям прокуроров об обращении в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 30.06.2017 (далее — Обзор)) продолжил «антипрокурорское» толкование законодательства, определяя незначительность расхождения. В данном Обзоре приводится следующий пример.

Судом установлено, что в отчётном периоде супругом К. приобретён автомобиль стоимостью 2 800 000 руб. Совокупный доход ответчиков за три последних года, предшествующих отчётному периоду, составил 2 702 391 руб., что не соответствовало сумме расходов на приобретение автомобиля и превысило общий доход семьи на 97 609 руб. Исходя из фактических обстоятельств дела, судебная коллегия правомерно признала данное превышение расходов над доходами (на 3,5 %) незначительным.

Таким образом, денежная сумма в размере почти 100 000 руб., равная десяти прожиточным минимумам по стране, признана слугами правосудия незначительной.

В этом же Обзоре также содержится положение о том, что если чиновники предоставляют доказательства, подтверждающие полученные доходы, то суды должны, во-первых, исследовать, действительно ли эти доходы были получены, а во-вторых, были ли эти доходы направлены именно на приобретение спорного имущества. В подтверждение приводится ещё один «жизнеутверждающий» пример.

По ходатайству ответчика Ф. судом были допрошены свидетели, подтвердившие передачу в дар Ф. от свекрови в 2008 г. денежных средств в размере 150 000 руб. и от матери в 2013 г. в размере 400 000 руб. При таких обстоятельствах суд правомерно отказал в удовлетворении заявленных прокурором требований.

Доверять не подтверждённым документально показаниям свидетелей, которые к тому же утверждают, что денежные средства были переданы родственниками ответчика? Что ещё может кардинальным образом повысить у общественности доверие к отечественной судебной системе и к законности, обоснованности и справедливости принимаемых в её недрах решений? А также к решимости государства коренным образом покончить с коррупцией?

Что ж, нечистые на руку чиновники, путающие государственный карман со своим, могут теперь спать спокойно. Никакой прокурор до них не доберётся!

Попытка обратить в доход государства имущество муниципального служащего — что дальше?

В последнее время также складывается судебная практика в области изъятия незаконно нажитого имущества не только у государственных, но и у приравненных к ним муниципальных служащих. В этой связи интерес представляет следующее дело.

Недавно Арзамасский городской суд (Нижегородская область) по иску прокурора обратил в собственность государства доход местного депутата. При этом ответчику не помогли ни документы о предоставленном жилищном кредите, ни предъявленный сертификат на материнский капитал, ни объяснения о том, что родственники давали ему взаймы и возвращали долги. Свидетельским показаниям о последнем, в соответствии со здравым смыслом и вопреки примеру из приведённого выше Обзора, Арзамасский городской суд не поверил. Обоснованным представляется и то, что арзамасская Фемида считала расходы ответчика в соответствии с прожиточным минимумом, а не исходя из незначительности разницы его доходов и расходов в процентном отношении.

Юристы считают, что если с данным решением согласится апелляционная инстанция, то это может послужить началом для новых тенденций в судебной практике, посвящённой изъятию у «государевых» и приравненных к ним «слуг» незаконно нажитого имущества. Однако, учитывая позицию Верховного Суда РФ, такое развитие событий представляется сомнительным.

Итак, в законодательство надо вносить необходимые поправки. Например, следует закрепить размер расхождения между доходами и расходами потенциально коррумпированного чиновника в абсолютном, а не в относительном отношении, приравняв этот размер к тому же прожиточному минимуму по стране.