-
Обзор статьи 434.1 Гражданского кодекса Российской Федерации
-
Судебная практика по указанной статье
-
Новое значение соглашений о намерениях и гарантийных писем
-
Рекомендации по ведению переговоров для успешной защиты в суде
Федеральным законом от 08 марта 2015 г. в Гражданский кодекс Российской Федерации (далее ― ГК РФ) была введена статья 434.1, главным предписанием которой является добросовестное поведение стороны в ходе ведения переговоров о заключении договора.
Пункт 2 указанной статьи гласит: «При вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, в частности не допускать вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной».
Установлены и критерии, определяющие недобросовестные действия при проведении переговоров:
1) предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны;
2) внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.
В случае недобросовестного ведения или прерывания переговоров сторона будет обязана возместить пострадавшей стороне причинённые таким поведением убытки.
Важно заметить, что убытками признаются не только расходы добросовестной стороны, понесённые в рамках ведения таких переговоров, но и утрата возможности заключить договор с третьим лицом.
Сфера регулирования данной правовой нормы хотя и является смежной с другими очень похожими нормами (например, ст. 406.1 ГК РФ устанавливает возможность сторон предусмотреть в договоре возмещение потерь, возникших в случае наступления определённых в договоре обстоятельств; ст. 431.2. ГК РФ предусматривает возможность одной стороны заверить вторую сторону об определённых обстоятельствах, а также установить ответственность за то, если такие заверения оказались недействительными), однако отличается тем, что регулирует отношения сторон исключительно на преддоговорной стадии, а ограничение ответственности недобросовестной стороны возможно, только если закреплено отдельным соглашением сторон (п. 5 ст. 434.1. ГК РФ).
Данная норма стала плодотворной почвой для исков о возмещении убытков и, соответственно, для развития судебной практики в сфере преддоговорной ответственности.
Арбитражный суд Московского округа удовлетворил иск о возмещении ООО «Декорт» убытков, понесённых в связи с утратой возможности заключить договор с ООО «Ашан» (в связи с недобросовестными действиями последнего, выразившимися во внезапном прекращении деловых контактов на стадии подписания договора аренды складских помещений), а именно освободив складские помещения от прежних арендаторов, лишившись тем самым дохода (арендной платы) за оговорённый период. Суд руководствовался тем, что, удовлетворяя требования ООО «Декорт», поставит потерпевшего в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с ООО «Ашан» (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 29.11.2017 № Ф05-16349/2017 по делу № А41-90214/2016).
Арбитражный суд Уральского округа отказал в требовании о взыскании неосновательного обогащения (платежей по договору инвестирования, в отношении которого заявлено требование о признании его незаключённым), возникшего в связи с неисполнением обязательств по договору инвестирования, так как инвестор, зная о нарушении сроков по устройству фундамента и необходимости выбора подрядчика для этих работ по результатам тендера, вёл переговоры с застройщиком относительно кандидатуры подрядчика, застройщик полагал, что отношения инвестирования будут продолжены, в таких обстоятельствах действия инвестора по одностороннему отказу от договора недобросовестны, договор признан действующим, соответственно, платежи внесены в соответствии с условиями указанного договора и не являются неосновательным обогащением (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 03.05.2018 № Ф09-1344/18 по делу № А60-37542/2017).
Арбитражный суд Воронежской области установил существенные условия договора исходя из преддоговорных отношений сторон, принимая Решение от 22.02.2018 по делу № А14-2349/2017.
В сфере государственных и муниципальных контрактов, регулируемой ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» № 44-ФЗ от 05.04.2013, а также в сфере применения ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» № 223-ФЗ от 18.07.2011 норма ст. 434.1. ГК РФ также находит применение.
Так, в Обзоре судебной практики по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 18.07.2011 № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», утверждённой Президиумом Верховного Суда РФ 16.05.2018, указано, что удержание внесённых в качестве обеспечения заявки денежных средств в случае нарушения участником условий проведения конкурса представляет собой меру ответственности за нарушение обязательств по ведению переговоров.
Отмечено, что к отношениям, связанным с причинением вреда недобросовестным поведением при проведении переговоров, применяются нормы гл. 59 ГК РФ с исключениями, установленными ст. 434.1 ГК РФ. Сторона, которая ведёт или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причинённые этим убытки (со ссылкой на пп. 19, 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).
Подача участником заявки для участия в конкурсе свидетельствует о принятии им условий его проведения, содержащихся в конкурсной документации, и, соответственно, о заключении заказчиком и участником соглашения, которое может быть квалифицировано как соглашение о ведении переговоров (пп. 1, 2 ст. 434, п. 1 ст. 433, ст. 435, п. 3 ст. 438 ГК РФ). В силу п. 5 ст. 434.1 ГК РФ такое соглашение в том числе может устанавливать меры ответственности за нарушение предусмотренных в нём положений.
Арбитражный суд Уральского округа в Постановлении от 24.05.2018 № Ф09-1551/18 по делу № А50-20878/2017 указал, что, если конкурсной документацией предусмотрено право заказчика удерживать сумму обеспечения заявки в случае, когда участником нарушены условия участия в закупке, такое удержание представляет собой меру ответственности за нарушение обязательств по ведению переговоров (дело рассматривалось в рамках действия «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» № 44-ФЗ от 05.04.2013).
К вопросу об ограничении размера возмещаемых убытков
Арбитражный суд округа в «Обзоре судебной практики по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 18.07.2011 № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.05.2018) отметил, что ответственность за нарушение обязательства имеет компенсационный характер, а применяемые меры должны быть соразмерны последствиям нарушения, следовательно, решая вопрос о допустимом размере удержания, необходимо руководствоваться положениями ст. 15, п. 2 ст. 393, п. 3 ст. 434.1 ГК РФ: в результате удержания заказчик должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Например, ему могут быть возмещены расходы, понесённые в связи с ведением переговоров, расходы по приготовлению к заключению договора, а также убытки, понесённые в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом. Поэтому, если участником закупки доказана несоразмерность удержанной суммы таким убыткам, превышающая их часть суммы обеспечения заявки может быть взыскана в пользу соответствующего участника (ст. 1102 ГК РФ).
Однако возмещение упущенной выгоды в связи с отказом от заключения договора, в отношении которого велись переговоры, не предусмотрено (Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 8 декабря 2017 г. по делу № А56-34924/2017).
В этой связи с новой стороны раскрылась юридическая сила таких документов, как соглашения о намерениях и гарантийные письма.
Соглашение о намерениях
Ранее соглашение о намерениях носило «околоправовой» характер, то есть сторона не могла быть уверенной в том, что в последующем состоится совершение оговорённой сделки, а в некоторых редакциях таких соглашений напрямую предусматривалось, что соглашение не влечёт для сторон возникновение каких-либо прав и обязанностей, поскольку соглашение, как правило, не содержит существенных условий договора.
Приведём примеры из прежней судебной практики:
-
при отсутствии в тексте договора какого-либо из существенных условий или при недостаточной чёткости их определения договор считается незаключённым и не имеющим юридической силы (решение Советского районного суда г. Краснодара от 20 января 2005 г. о расторжении договора купли-продажи целого домовладения и двусторонней реституции);
-
договор залога является незаключённым, если в нём не определены индивидуальные особенности предмета залога (п. 2 приложения к Информационному письму Президиума ВАС РФ от 15 января 1998 г. № 26).
Гарантийные письма
Документ, в котором контрагент обещает выполнить обязательство, признавался судами имеющим юридическую силу только в случаях, когда гарантийное письмо давалось в рамках существующих договорных отношений сторон. Федеральный арбитражный суд Московского округа признал правомерным отказ в удовлетворении требований о взыскании задолженности по договору реализации и процентов за пользование чужими денежными средствами, так как гарантийное письмо не является основанием возникновения обязательства у ответчика (Постановление ФАС Московского округа от 26.11.2008 № КГ-А40/10855-08 по делу № А40-12496/08-82-129).
Конечно, не стоит умалять юридическую силу гарантийного письма, которое в случаях, установленных законодательством РФ, выполняет роль оферты или акцепта, в результате чего письменная форма договора будет считаться соблюдённой (п. 3 ст. 434, п. 1 ст. 435, п. 1 ст. 438 ГК РФ), а также используется в качестве инструмента для возобновления срока исковой давности (ст. 203 ГК РФ, Определение Верховного Суда РФ от 07.04.2015 № 18-КГ15-3).
Однако применительно к теме преддоговорной ответственности есть основания утверждать, что соглашение о намерениях и гарантийные письма с введением ст. 434.1. ГК РФ приобрели весомое юридическое значение в качестве доказательственной базы в судебных процессах, поскольку в совокупности с иными доказательствами могут служить подтверждением ведения переговоров сторон и даже согласования сторонами существенных условий будущего договора.
Деловая переписка от имени юридических лиц ведётся представителями сторон, в том числе и на преддоговорной стадии отношений. Пленум Верховного Суда РФ внёс важное замечание: к таким искам применяется положение ст. 1068 ГК РФ, согласно которому юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причинённый недобросовестным поведением его работника при проведении переговоров (п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7).
При обращении в суд за защитой нарушенных прав со ссылкой на положения ст. 434.1. ГК РФ важно правильно указать предмет иска, а именно, следует обращаться в суд с исковым заявлением о возмещении убытков, причинённых действиями ответчика при ведении переговоров о заключении договора (в том числе произведённых на выполнение работ в целях исполнения обязательств по договору), а не, например, о признании договора заключённым и взыскании стоимости выполненных работ и оказанных услуг или о взыскании неосновательного обогащения.
В рамках рассмотрения дела № А41-22561/2016 истец обратился в суд с требованием о взыскании неосновательного обогащения. До обращения в суд истец оказал ответчику услуги по разработке концепции рекламных кампаний и креативных материалов, а также выполнил работы по адаптации представленных ответчиком материалов для последующих рекламных кампаний в связи с намерением сторон заключить соответствующий договор, однако договор не был заключён, а услуги и работы ответчиком не оплачены. В обоснование своих требований истец предоставил в дело договор, переписку сторон, гарантийное письмо, исследовав которые, однако, в совокупности с другими доказательствами, суды не сочли достаточными для признания того, что существенные условия договора сторонами согласованы. По мнению судов, договор не был заключён, права и обязанности как со стороны истца, так и со стороны ответчика не возникли, в связи с чем стороны самостоятельно несут расходы, связанные с проведением переговоров о заключении договора, и не отвечают за то, что соглашение не достигнуто, следовательно, в удовлетворении исковых требований отказано (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 10.04.2017 № Ф05-2591/2017 по делу № А41-22561/2016);
Суд по интеллектуальным правам в Постановлении от 04.04.2018 № С01-154/2018 по делу № А40-32038/2017, отказывая истцу во взыскании задолженности по оплате поставленного программного продукта в связи с признанием судом лицензионного договора незаключённым, напоминает истцу, что суд апелляционной инстанции (Постановление от 04.12.2017 по делу № А40-32038/2017) указывает истцу на правовую возможность заявить о возмещении убытков, причинённых ему действиями ответчика при ведении переговоров о заключении договора.
Подводя итоги вышесказанному, можно сформулировать несколько тезисов для повышения шансов успешной защиты интересов в суде.
-
При ведении деловой переписки на стадии подготовки к заключению договора следует чётко формулировать намерения стороны.
-
Запросить от контрагента подтверждение намерений в виде гарантийных писем или составления двустороннего документа ― соглашения о намерениях.
-
Ссылаясь в исковом заявлении на положения нормы ст. 434.1 ГК РФ, верно сформулировать предмет искового заявления.