Депрессия у руководителей. Женский бизнес с неженскими перегрузками
Ни один человек, живущий в нормальных условиях, не избежал депрессивных настроений. Так считает генеральный директор ООО «Фотонаторте» Ольга Виссер. Она согласилась рассказать нам о том, как «выглядит» депрессия руководителей изнутри, Все же, если депрессию обычного человека увидят в первую очередь близкие, коллеги, то депрессию руководителя заметят еще и подчиненные — на руководителей направлено куда большее внимание. Топ-менеджер держит персонал под контролем и одновременно находится под пристальным их наблюдением и калибровкой — из чувства безопасности люди вынуждены интерпретировать любые изменения начальственной коньюктуры.
Ольга, как вы сами понимаете депрессию? Какой ее видите?
Насколько я могу судить из опыта общения с людьми, социологического образования и общения со специалистами, депрессии бывают экзогеннными (так или иначе вызванными обстоятельствами внешней среды) и эндогенными (исходящими изнутри, свойственное личности изменение психики). Я отношу себя к первым, потому что всегда чувствую связь между настроением и какими-то обстоятельствами извне, будь то работа, или личные отношения. Рискую попасть под обвинения в сексизме, но, на мой взгляд, женщина-руководитель наверняка подвержена и типично «женским» стрессогенным факторам, и общечеловеческим, и типично «руководительским».
Но у меня есть уверенность, что депрессия не всегда на 100% плоха. Если у вас есть аппендикс, значит, он для чего-то нужен вашему организму? В любом, даже самом здоровом теле есть патогенная микрофлора, которая подавляется иммунитетом, и развивается только при определенных обстоятельствах. Так и сама способность чувствовать депрессию и подавленность, не будучи патологически воспаленной, видимо, нужна психологически полноценному организму.
У меня тоже были начальники, и я регулярно общаюсь с руководителями — и это такие же люди. Значит, они чувствуют то же самое, что и все остальные. Депрессия руководителя отличается тем, что в придачу ко всему остальному есть фактор ответственности и контроля, лидерства как такового и демонстрации его.
Какое состояние вы назовете депрессивным?
Я считаю, это состояние апатии, когда не хочется вылезать из постели, а утренние мысли не направлены на формирование повестки дня, это скорее пустые внутренние однотипные диалоги и общая, скажем так, расфокусированность мысли. Когда тяжело и не хочется выходить из дома и вообще тяжело управлять своим временем. Когда не радуют простые вещи, которые всегда радовали, когда оценочные суждения доминируют над простыми наблюдениями, когда все события не принимаются как данность, а оцениваются с точки зрения плохо-хорошо.
Сотрудникам нужны, даже больше, чем зарплата, ваши глаза и уверенность в том, что руководство знает, куда мы все идем. Депрессия для меня тем отличается от лености души и плохого настроения, приступа жалости к себе, что невозможно переключиться в режим Не-Депрессии и хорошего настроения.
Лучше всего в депрессиях и их проявлениях разбирался, на мой взгляд, Лев Толстой. Именно поэтому они так отлично описаны, например, в «Анне Карениной». Её сложно винить в том, что с ней происходило — жертва отлично описанной чистой депрессии, будь она нашей с вами современницей, она оказалась бы на приеме у психотерапевта, принимала бы комплекс антидепрессантов, обсуждала бы нюансы своих переживаний с такими же депрессивными людьми по интернету и относительно неплохо бы встретила старость.
Доводилось ли вам наблюдать состояние депрессии у руководителей и топ-менеджеров?
Дважды мне пришлось наблюдать полную депрессивную историю: завязку, развитие и относительную развязку. Являясь сторонним наблюдателем, гораздо легче наблюдать, а будучи непосредственным участником событий, быть эмоционально включенным. Мужчина и женщина. Оба руководители. Оба — пожалуй, самые интеллектуально развитые личности, которых мне приходилось встречать в жизни.
За одним из них я была замужем, с другой мы дружим много лет, несмотря на теперешние тысячи морских миль между нами. Пожалуй, эти двое и я в некотором роде иллюстрируют разницу между экзогенной (внешней) причиной, эндогенной (глубокой внутренней) и вообще не депрессией в клиническом понимании. Все мы — руководители, нам всем на момент описываемых событий было между 26 и 35 годами.
Экзогенный случай — моя подруга, умница и красавица, мы познакомились, когда нам было по 24, сейчас чуть более тридцати лет. Откровенно говоря, она обладательница одного из самых если не самого мощного интеллекта и способностей осваивать новое. Рационалист, но с развитой творческой составляющей, преподаватель экономики в ВШЭ и весьма талантливый художник, начавший рисовать, что называется, с нуля, в 25. Очень целеустремленный человек, знающий в подробностях, что ему нужно — например, Лена научилась неплохо плавать, перед этим страдая серьезной водобоязнью — просто упорно ходила в бассейн и занималась с тренером. Внешне улыбчивая доброжелательная девушка, поверьте, никто и никогда бы не заподозрил в ней депрессивную личность. Однако эта самая Лена держала под контролем свою семью, состоящую из не слишком здорового супруга, зарабатывала, возглавляя развивающийся отдел на работе, рулила программистами, читала лекции в Университете и готовилась с эмиграции (кто знает, сколько человеко-часов надо потратить на оформление документов в Канаду, тот поймет. Кто не знает, кроме языка, нужно подтвердить состояние своего здоровья, квалификацию, все заверить и пр. — только самые упорные доходят до конца). И вот у Лены подряд случаются несколько сложных событий, требующих принятия решения, а также ряд не слишком радостных событий, апофеозом которых становится смерть мужа. И все. Дальше мы знаем другую Лену, и близко знакомимся с проявлениями тревожной депрессии: апатией, расстройством здоровья, снижением интеллекта, нелогичными поступками, непринятыми решениями, порой простейшими, беспокойством и угрызениями совести. Например, Лена приходила в магазин, желая купить печенье. На полке стоит 20 видов печенья — казалось бы, что легче: взял и выбрал. Но человек в состоянии депрессии не может принять определенного решения: прочитав все этикетки, Лена шла домой. И уже там понимала, что хочет печенья. Человек, привыкший легко контролировать обстоятельства вокруг себя, оказывается в ситуации, когда не может контролировать даже свое настроение, впоследствии всерьез выбирая наиболее аккуратный и малозатратный способ ухода из жизни. Тогда ей требовалось внимание, много терпеливого участия в течение длительного времени, но окружающие не могут его дать в том количестве и качестве именно потому, что не понимают, что это не просто стресс, который пройдет, а это впадение в депрессивное состояние, из которого надо выходить комплексно, зачастую медикаментозно. Ни близкие люди, ни друзья, ни коллеги не обладают достаточными навыками для вывода из депрессии — по ее собственному признанию, это было ее решением начать этот путь выхода из депрессии, и «тут можешь себе помочь только ты сам».
Сейчас Лена живет в Ванкувере, снова замужем, планирует рождение ребенка, занимается бизнесом и часто прилетает в Санкт-Петербург. Бывает, она беспричинно плачет, но умеет отлавливать у себя признаки вновь наступающей депрессии и борется с ними проверенными на себе методами весьма эффективно.
Вторая история, которую я хотела бы рассказать, про молодого мужчину, испытавшего все прелести эндогенной депрессии. Мужчина опять-таки наделен недюжинным умом, умением принимать решения, просчитывать их последствия, брать на себя ответственность и мотивировать людей — образец хорошего руководителя, генерального директора инновационного бизнеса, который придумал и выстроил он сам, да и просто интересного увлеченного человека, имеющего разносторонние интересы. В нем всегда были некие «странности», некоторые признаки аутичности, но все было в пределах нормы — да и внешне все подтверждало это: бизнес развивался, открывались новые проекты, выстраивались отношения в семье. Склонность к депрессии была передана ему с генами — дед по материнской линии имел, по свидетельствам, «тяжелый» характер. Депрессия, будучи всегда внутри, маскировалась в маниакальной стадии, но через некоторое время перестала это делать. Вот как это выглядело со стороны: апатичность к происходящему вовне, нерациональное принятие решений, раздражительность, работа вдруг перестала быть радостью и способом выражения, завоевания мира, а стала бременем, где подчиненные требуют решений по своим вопросам и серьезной включенности в бизнес. Сам бизнес стагнирует: активные менеджеры покидают компанию под разными предлогами, остаются те, кто умеет приспособиться к не слишком позитивному начальству. Уход в мир внутренних переживаний, ходьба по кругу, когда в голове звучать одни и те же диалоги («я виноват, но и она не сделала ничего, чтобы предотвратить…»). Навязчивые мысли о самоубийстве. Одна личность словно подменяется второй — психотерапевты называют это «биполярным расстройством личности», когда депрессивная стадия сменяет маниакальную в некоем цикле. В маниакальной стадии — активность, хорошее настроение, эмоциональность. В депрессивной — невероятная потребность в сильных эмоциях от других людей — сродни наркотической или алкогольной зависимости, потребность в путешествиях, ведь раньше они приносили радость, потребность в каком-то необычном сексе как встряске.
Подчиненные в такой ситуации неизбежно страдают, но не могут помочь или повлиять на ситуацию, также отмечают снижение качества решений, другие стратегии в общении. Алкоголь, как самый доступный антидепрессант, бессилен. По прошествии трех лет — все еще генеральный директор компании, находящейся в той же фазе развития, все с теми же по сути, нерешенными проблемами, но несколько выровненным поведением. Новые отношения, которыми, по-видимому, доволен. Но депрессия не ушла, боюсь, просто маятник качнулся в другую сторону.
Как проявлялась депрессия у вас?
Полная статья в печатной версии журнала Секретарское дело и на сайте через 3 месяца
Источник: Секретарское дело 4 - 2012